– Чудесно. Тогда я заеду в «Россини», куплю только для нас двоих. А ты достань какого‑нибудь хорошего винца из подвала. Давненько у нас с тобой не было романтического ужина.

– Да уж, очень давно.

– Увидимся через полчаса. Я люблю тебя.

– Пока.

Дэвис захватил куртку и вышел из кабинета. Проходя мимо открытой двери в кабинет Джоан, он побарабанил по ней пальцами – доктор Бертон все еще разговаривала с пациентом, – просто так постучал и прошел дальше, даже не сказал ничего.

– Счастливо, Дэвис! – крикнула она ему вслед.

Он махнул рукой Эллин, и она улыбнулась в ответ. В приемной не было ни души. По пути он нагнулся, собрал оставленные на диване журналы и переложил их на место, на столик. Выключил свет – его всегда раздражало, что другие забывают это делать. Потом завернул в угловую переговорную и поднял жалюзи на двух окнах, расположенных под прямым углом друг к другу.

На улице было тепло. Влажный воздух оставлял на лице след, словно плотно прилегающая резиновая маска, из тех, что напяливают на Хэллоуин. Легкий ветерок с близлежащего озера только и делал, что гонял туда‑сюда струи горячего воздуха. Хорошо хоть протестующих не было видно. Жаркая или дождливая погода часто заставляла их воздерживаться от демонстраций.

Дэвис мысленно рассчитал, как быстрее всего добраться до «Россини» в это время дня. В его голове, как в оперативной памяти компьютера, хранилась и всегда была наготове своеобразная табличка с ситуацией на дорогах, которую он постоянно пополнял свежей информацией. Дэвис был убежден, что, избегая заторов, можно выиграть несколько дней, а то и недель жизни. Жена любит морепродукты, пожалуй, он возьмет тортеллини с креветками. Стало быть, если он позвонит им, когда будет ехать по Йорк‑стрит, и успеет сделать заказ до перекрестка с Хиллман, все будет готово через пару минут после того, как он туда доедет. Плохо, если приготовят слишком рано, еще до его приезда. Вот когда приезжаешь и через минуту‑другую получаешь все с пылу с жару – это то, что надо.

Его новый «вольво» стоял позади клиники (самые удобные места он из вежливости оставлял пациентам). Он только что установил на машину устройство, позволявшее открывать двери на расстоянии, и теперь то и дело экспериментировал – проверял его возможности. Сейчас, стоя боком к входу в клинику, он смотрел сквозь окна угловой комнаты и с трудом различал очертания своей машины. Он направил брелок прямо на окна: интересно, сработает ли через две оконные рамы?

Позднее он рассказывал, что услышал короткий хлопок, похожий на звук вылетающей из бутылки пробки, – вот только непонятно, был ли это выстрел или удар металла о кость.

Дэвис понял, что это пуля, через долю секунды, когда она вошла в его тело чуть пониже левой лопатки, раздробила ребро и вышла через живот. Ощущение было такое, будто его ударили по левому боку бейсбольной битой и одновременно вонзили в живот нож. У него подогнулись колени, мгновение он еще непонятно как держался на ногах, а потом рухнул на асфальт.

Он услышал, как вокруг закричали люди, как они стали показывать на него пальцами (да‑да, в его сбивчивом усталом рассказе так и прозвучало: я слышал, как на меня показывали пальцами), а еще он уловил звук плохо отлаженного мотора уносящейся прочь машины, но как‑то не сообразил, что в этой самой машине и скрывается с места происшествия нападавший. Он с трудом шевельнул головой, пытаясь разглядеть на тротуаре следы крови, но не увидел их. Падая, он инстинктивно прижал ладонь к животу, туда, где было больно. Сейчас он поднес руку к глазам – она была похожа на малярную кисть, которую только что окунули в ярко‑красную краску. К нему кто‑то приблизился, попытался перевернуть на спину. Он сопротивлялся. Потом отключился.

6

«Монстром» назывался спортивный снаряд, придуманный тренером Анны Кэт, мисс Хэннити, и собранный из деталей старого тренажера «Наутилус» и совсем уж древнего силового агрегата «Юниверсал».