Он нагнулся и поцеловал ее, и она ответила на поцелуй, положила руку ему на плечо и дотронулась до его потного, почти голого затылка – он носил прическу «матросский ежик». Еще мгновение, и его рука оказалась у нее на груди.

– Сэм, – проговорила она, отводя его руку.

– М‑м‑м? – промычал он и снова прижался губами к ее губам.

– Сэм, – она снова высвободилась, – а давай сходим завтра в кино?

– Чтобы было вроде как свидание? – Это был не вопрос, а скорее уточнение.

– Нет. Просто… просто что‑то.

Сэм провел рукой по внутренней стороне ее бедра, подцепил большим пальцем и с щелчком отпустил эластичный край ее трусиков:

– А это разве не что‑то?

Она оттолкнула его руку и рассмеялась:

– Ну да, конечно!

– Со свиданиями все так сложно, – сказал Сэм, – а с этим наоборот.

– Что наоборот?

– Не сложно. – Он взглянул на нее, ожидая увидеть улыбку, но Анна Кэт не улыбалась. – Ну послушай, ты идешь с кем‑то в кино или хотя бы в «Старбакс», и все сразу начинают болтать всякую ерунду. Ты встречаешься с Дэниэлом…

– Вроде как.

– Ты вроде как встречаешься с Дэниэлом, я с Кристи…

– А еще с Таней. И Сью.

– Ты в курсе?

– А что такое? Немного сложнее, чем ты ожидал?

– У‑у, – протянул он и уставился на свои ступни. – Так из‑за этого весь сыр‑бор? Из‑за того, что я гуляю с другими девчонками?

– Нет. – Она помотала головой. Дело было совсем не в этом. Она не хотела признаваться даже себе, но на самом деле она чувствовала себя виноватой. Она понимала, что он ее использует. Да и сама им… пользовалась. Ее, разумеется, никто не принуждал встречаться с Сэмом. Ей просто нравилось с ним. Они занимались тем, что заставляло их ощущать себя взрослыми. Они занимались тем, что ее пугало. И заводило. Вот в чем заключалась проблема. Ей нравилось то ощущение азарта, которое мог дать ей только он. Азарта и опасности. В то же время, когда она задумывалась, а нравится ли ей он сам, то понимала: нет, не нравится. Сэм был довольно умным парнем, но при этом мог быть страшно жесток с врагами – да, пожалуй, и с друзьями. Он мог смеха ради сказать человеку какую‑нибудь гадость прямо в лицо (и это шло вразрез с принятой в школе практикой если и говорить о ком‑то пакости, то только за его спиной). Он был безразличным, а еще эгоистичным и циничным, и, хотя все эти качества делали его крутым и вроде как даже популярным, это отнюдь не означало, что он всем нравился. Если бы они встречались, ей пришлось бы его выгораживать и оправдывать, а Анна Кэт не представляла, как она будет это делать.

Рука Сэма была уже под ее майкой, на голой спине, и он притягивал Анну Кэт к себе. Оба были потные, напряженные, возбужденные. Сэм прикусил ее за правую сережку и потянул – так, чтобы было больно, но не слишком.

– Ты дверь закрыла? – шепнул он ей в ухо.

– Нет… – сказала она извиняющимся тоном.

– И хорошо. – С этими словами Сэм прижал ее к себе, и они закатились в узкое пространство между свернутым матом и стеной.

А в это время в шкафчике Анны Кэт за несколькими стенами и коридорами от борцовского зала надрывался ее мобильный телефон.

7

Нигде доктор Джоан Бертон не чувствовала себя такой бесполезной, как в приемном покое отделения скорой помощи. Вокруг столько больных – тех, кому она обучена оказывать помощь, но это не ее пациенты, и ничего не остается, как только сидеть и прикидывать в уме, кто с чем пришел и кого когда следовало бы принять.