В стеклянных дверях отделения травматологии показался Грегор – надо же, Джоан даже не заметила, что он выходил.

– Все в норме, – сказал Грегор. – Он поправится.

– Слава богу! Господи! – вскрикнул Пит. – А ты уверен? Нам можно к нему? Уже можно позвонить журналисту?

– Какому еще журналисту? – спросила Джоан, нахмурившись.

– Корреспондентке с седьмого канала. У меня где‑то имя записано. Она обещала, что отгонит от больницы телеоператоров, если я позвоню ей, как только мне станет что‑нибудь известно.

Грегор кивнул:

– Ладно, позвони ей через пару минут. – Он глянул на экран телевизора. – Новости есть? Его поймали?

– Еще нет, – ответил Пит.

– Бонавита! – прорычал Грегор. – Голову даю на отсечение, это тот самый чертов Бонавита. Он по всей стране разъезжает. Мемфис, Чикаго… Наверное, Сент‑Луис на очереди.

– Мне надо позвонить жене, – сказал Пит. – Она у своей двоюродной сестры в Баррингтоне. – Он провел тыльной стороной ладони по лбу, приподнимая короткую челку. – Как вы думаете, мы уже можем ехать домой?

Джоан сказала:

– Сейчас нам нельзя прятаться.

Коллеги явно не спешили соглашаться с этим замечанием.

Прошло еще около часа. Пит и Грегор уже успели позвонить своим женам, и теперь они с Джоан просто молча ждали, пока выйдет медсестра и скажет, что можно навестить раненого. Наконец, она вышла. Трое коллег пересекли приемную, направляясь к лифту, и поднялись на третий этаж, где в отдельной палате лежал Дэвис.

Дэвис был без сознания. Изо рта и носа торчали трубки, словно конечности огромного полупрозрачного насекомого. Его жена сидела, склонившись над кроватью, но не опираясь на нее, – она в молодости была гимнасткой, и эта поза давалась ей без труда. Ее голубые, как‑то комично округлившиеся глаза не отрывались от бинтов на груди мужа.

– Ему потребовалось много крови, – проговорила Джеки, – но он поправится.

Джоан предложила организовать в клинике донорский пункт; они втроем сказали, что готовы завтра же сдать кровь. Джоан крепко обняла заплаканную Анну Кэт одной рукой – в ответ девочка посмотрела на нее тревожными, полными слез глазами.

Тем же утром, пока еще было темно, Джоан лежала дома в своей постели и вспоминала, как несколько лет тому назад сама столкнулась со вспышкой уму непостижимого зла. У Дэвиса, утешающе сказала она себе, забрали то, что можно возместить. Она припомнила эту мысль несколько месяцев спустя, когда зло настигло Анну Кэт.

8

Микки Педант был уже далеко от места происшествия, остановился в номере мотеля по сорок долларов за ночь где‑то неподалеку от Александрии в штате Миннесота. Там он и узнал, что Дэвис Мур выжил.

Мур вышел с работы несколько раньше, чем в предыдущие дни, но Микки был уже готов: ствол смотрел в нужную сторону, оптический прицел настроен на нужное фокусное расстояние. Он узнал фигуру Мура, как только тот вышел в вестибюль. Потом объект зачем‑то завернул в переговорную и поднял жалюзи. Микки подумал, а не снять ли его прямо так, через окно; он даже прицелился и плотнее прижал палец к спусковому крючку, но потом решил, что лучше проявить терпение. Фотографов наверняка не пустят в здание клиники, они не смогут снять тело, а ведь в этом все дело, в том, чтобы привлечь внимание прессы. Ему было нужно, чтобы все чокнутые ученые в мире увидели, как Дэвис Мур лежит и истекает кровью, а для этого его надо было завалить в таком месте, над которым могут летать вертолеты и спокойно вести съемку.

Из всех четырех докторов «Клиники Новых Технологий Оплодотворения» Микки выбрал именно Мура, поскольку тот был самым большим грешником.