– Ну вот, – сказал Джастин. – Теперь я вижу в нем себя. Вот такой он, «Кэш».

Дэвис взял в руки листок и повернул к свету. Одному богу известно, сколько часов он провел, вглядываясь в это лицо, но только сейчас увидел перед собой живого человека, а не абстракцию. Человека, которого ему предстояло найти, с которым предстояло сразиться, которого следовало опасаться. У него холодок прошел по спине при мысли, каково же это – встретиться с реальностью лицом к лицу.

– Так как же мы будем его искать? – спросил Джастин.

– А ты точно не сможешь добыть еще какую‑нибудь информацию? Спросить у мамы?

– Точно нет. Она ни разу не упоминала об этом с той самой ночи. Думаю, она надеется, что я забыл. Если я об этом заговорю, она тут же потащит меня к моему психоаналитику, а потом побежит к своему. Она перепугается до смерти.

– Да, так не годится, – согласился Дэвис. – Нельзя допустить, чтобы она что‑то заподозрила.

– Вот именно. Если она что‑нибудь об этом узнает, то меня посадят под домашний арест, а вас – за решетку.

– Тогда я попробую что‑нибудь сделать. Несколько лет тому назад я обращался в одно детективное агентство… – сказал он и замолчал.

Джастин хмыкнул.

– «Золотой значок»? То самое, которое потом поручило Сэлли Барвик меня фотографировать? У них теперь тоже судебный запрет на приближение к нашей семье. Мама постаралась. – Он покопался в рюкзаке, достал тетрадку и стал листать ее, искать что‑то среди конспектов и умело сделанных рисунков. – Я дам вам координаты человека, на которого работала раньше Сэлли Барвик. У него офис в центре. А наш «мистер Кэш», как вы помните, тоже жил в центре. – Он написал что‑то на тетрадном листке, вырвал его и протянул Дэвису. Тот сунул бумажку в карман.

– Ты общаешься с Сэлли Барвик? Чем она сейчас занимается?

Джастин пожал плечами.

– Понятия не имею.

Дэвис не стал его больше расспрашивать. На Сэлли ему было, в общем‑то, наплевать.

– Ты каждый день в школу на велосипеде ездишь?

– Да, пока холодно не становится.

– Когда мне удастся что‑нибудь выяснить, я повешу на окно своей комнаты на втором этаже, крайнее справа, лист белой бумаги. Поглядывай. Как увидишь знак, звони мне на мобильный. И не пользуйся своим телефоном. Если твоя мама обнаружит мой номер в списке набранных – все кончено.

– Хорошо, – сказал Джастин. Он проверил, хорошо ли застегнута молния на рюкзаке, и открыл дверь машины.

– Джастин! – окликнул его Дэвис. Джастин поставил обе ноги на край асфальта, где уже начиналась трава, и обернулся. – То, что ты говорил о собственном «я», о мыслящем существе, отделенном от мыслей, об одном сознании в двух разных телах…

Мальчик покраснел:

– Это так, мыслишки, которые меня занимают. Со знакомыми я стесняюсь об этом говорить, так что когда выпадает возможность…

– Что ж, ты умный молодой человек, – сказал Дэвис. Он почему‑то с трудом произнес эти слова. Глаза увлажнились, в носу закололо. Он хотел было сказать, что гордится им, но вовремя сообразил, как глупо и неискренне это прозвучит.

Джастин пожал плечами и покосился на Дэвиса, тому показалось – с некоторым смущением.

– Да уж, умный, – сказал Джастин. – И поэтому меня фиг поймаешь.

64

С тех самых пор, как Большой Роб ушел из полиции и занялся частным сыском, его крошечный офис ни в чем не изменился. Стены были того же розоватого цвета. Когда он только открывался, мебели было уже двадцать лет – теперь почти сорок, так что это был уже практически ретро‑шик.