– Я забыл тебя предупредить, – проговорил Дэвис – Обо всем этом никому нельзя рассказывать. Этот «мистер Кэш» мог сообразить, кто ты, – и тогда тебе, возможно, грозит опасность.

– Я думал об этом, – сказал Джастин. Он замолчал на мгновение, пытаясь подавить отрыжку от газировки. – Пусть это вас не беспокоит.

– Ты можешь вспомнить еще что‑нибудь об этом парне?

Губы у Джастина были обветрены, кожа вокруг рта красная и раздраженная. Впечатление такое, будто он пытался красить губы, а помада размазалась.

– Он жил в Чикаго, – ответил он. – Похоже, занимался спортом. Хорош собой, естественно. – Джастин иронично постучал себя по груди, но тут же перестал – еще что‑то вспомнил: – У него была дорогая машина. Европейская. Типа «порше», «бумера» или «мерседеса». Возможно, с откидным верхом.

– Машину он с тех пор мог и сменить, – сказал Дэвис, – но то, что машина дорогая, меня несколько удивляет. У него есть деньги, значит, он занимает ответственный пост?..

– А вы что, считали, что этот парень должен быть полоумным придурком?

– После того, что он сотворил с моей дочерью? Да. – Он с запозданием сообразил, что вопрос был с подвохом.

– И каким же тогда должен был получиться я? Вы полагали, что я стану таким же?

Дэвис вздохнул:

– Есть очень много факторов, влияющих на формирование характера человека, Джастин. В этом процессе мало что предопределено.

– Вы поэтому так пристально за мной следили? «Тайно преследовали?» – Похоже, он намеренно использовал формулировку, прозвучавшую в суде, чтобы заставить Дэвиса нервничать. – Вас это тревожило?

– Да, немного.

У Дэвиса в машине продолжало работать радио, правда, на минимальной громкости, так что почти ничего не было слышно. Джастин прибавил громкость – хотел разобрать, что это за музыка. «Брамс, скрипичный концерт ре‑бемоль», – определил про себя Дэвис. Джастин поморщился и переключился на станцию «Хит‑парад сорок».

– Я, получается, был как инструмент в вашем расследовании, да? Как набросок для художника? Так?

– Можно, наверное, и так сказать.

– Но если бы вы дали моей матери ДНК этого Эрика, как и должны были, то у нее появился бы другой мальчик. Не я в другой телесной оболочке, а совершенно другая личность. Другое «я». А меня бы вообще не существовало.

– Думаю, да. Но, честно признаться, Джастин, я не очень хорошо разбираюсь в этих вопросах.

Дэвис не отрываясь смотрел на дорогу сквозь лобовое стекло. Из леса выбежала собака. Опустив морду до самой земли, видимо, что‑то вынюхивая, она сделала небольшой круг. Тут появилась хозяйка, девушка лет двадцати со сложенным поводком в руках, и обратилась к своей подопечной с обычными дурацкими вопросами, на которые собаки, естественно, никогда не дают ответов:

– Что там у нас такое? Чего нашла? Куда ты побежала?

Они направлялись к речушке.

– Часто по ночам, когда становится тихо, я лежу и думаю, стараюсь при этом следить за движением собственной мысли, – заговорил Джастин. – Такое чувство, что если удастся вспомнить, какая мысль у меня была до настоящей и как она связана с предыдущими, то удастся в конце концов найти себя настоящего.

Дэвис смотрел на Джастина и удивлялся: мальчик решительно изменился, хотя с их последней встречи у Дэвиса дома прошло всего несколько дней.