Откровенно говоря, она готова была пырнуть этим ножом самого Джастина. Он, конечно, спас ей жизнь, бросившись на Койна вслепую. Но ведь ее жизни ничего бы и не угрожало, если б не его безумные идеи! О чем она только думала? А ведь они еще не выбрались. Она прижала к синяку рукоятку ножа, и индикатор боли на ее экране опять зашкалило. Наверное, у нее сотрясение мозга.

Сэлли почти висела на плече Джастина и старательно размахивала ножом. Они выбрались из гаража той же дорогой, что и вошли. Оба промолчали о том, что чувствуют одновременно и облегчение, и беспокойство из‑за того, что на обратном пути так и не встретили Койна.

78

Джоан, лежа без сна в темной спальне, услышала наконец шаги Дэвиса. А ведь уже за полночь. Он тяжело опустился на левую половину кровати. Он вздыхал, что‑то бормоча и постанывая, и она сразу поняла, что муж пришел не потому, что хотел спать. Ему нужно было убежище, где он мог спрятаться от усталости, от тяжких мыслей, все это время державших его в напряжении и делавших таким несчастным. И хотя это убежище находилось так близко от нее – на этой кровати они занимались любовью и до, и после свадьбы, – она была убеждена, что он мучается, потому что считает их брак ошибкой.

И все же она положила руку на грудь мужа и спросила:

– Что с тобой?

– Я должен рассказать тебе кое‑что.

Господи боже, что еще?

– Я не говорил тебе, потому что боялся твоей реакции. Я знаю, ты считаешь, что все это в прошлом.

Она еще не понимала, о чем он, но почувствовала: все очень плохо. Плохо для нее. Плохо для них.

– Я знаю, кто это сделал, – с усилием произнес Дэвис. – Я знаю, кто ее убил.

– Что ты такое говоришь?

– Сэм Койн. Это мальчик из ее класса. Он убил Анну Кэт.

В комнате было полутемно: тяжелые красные шторы почти не пропускали свет фонарей и луны, – и она смутно различала его лицо, только светились седые волосы.

– Ты знаешь, где он сейчас?

– В Чикаго. Он адвокат. «Гинсбург и Адамс».

– Не может быть. Ты ошибаешься.

– Нет.

– Милый, ты уверен? Откуда тебе это известно?

Дэвис глубоко вдохнул и начал:

– Ко мне приходил Джастин. – Он поднял руку, предупреждая ответные реплики. – Я не звонил ему. Даже не видел его несколько лет. Он сам пришел ко мне несколько месяцев тому назад. Осенью.

И он обо всем рассказал, постоянно прерываясь и возвращаясь к предыдущим событиям, когда требовалось объяснение.

Наконец он закончил:

– Джоан, я не знаю, что теперь делать.

Она подвинулась поближе:

– Ты можешь заявить в полицию?

– Если задача в том, чтобы меня посадили в тюрьму за подлог и преступное использование генетического материала, то могу.

– Знаешь, – сказала она, тихонько вздыхая (ей очень хотелось его убедить), наверное, тебе покажется странным то, что я скажу, но можно вообще ничего не делать. Просто забыть. Столько жизней покалечено и даже загублено с тех пор, как тобою овладела идея отомстить! Я помогала тебе и не отказываюсь от ответственности. Но если ты не можешь достать этого парня так, чтобы при этом не пострадал кто‑нибудь еще – а это не только ты и я, это еще и Джастин, и Марта Финн, – тогда, возможно, настала пора остановиться.

– Да, доктор Бертон, это все верно. Вот только боюсь, я больше не контролирую ситуацию.

– Что ты имеешь в виду?

– Джастин. Он зациклился на Койне.