|
Твой герой исчезает, и, если ты в свое время не задействовал специальную функцию, твое место занимает другой игрок со своим персонажем. Но настоящий «реалист» знает, как обмануть программу, и его персонаж, хотя им никто не управляет, может существовать месяцы, а то и годы после смерти своего создателя. Присмотрись, и ты увидишь таких персонажей в игровом пространстве. У них всегда печальный вид. Скорбный.
– То есть вы с персонажем как близнецы, да? – спросил Джастин. – Близнецы с одним сознанием на двоих. Сэлли кивнула: – Это ты хорошо сказал. Джастин встал и прошелся до двери. Медсестры провожали встревоженных персонажей из одной смотровой в другую, давали им лекарства… Игроки, чьи двойники сейчас находятся здесь, в больнице, сидят перед мониторами и тихо молятся, чтобы болезнь или травма оказались не слишком серьезными. «Ин и янь. Что, если Койн как раз из таких «реалистов»? – подумал Джастин и обернулся к Сэлли: – Что, если он пытается… изгнать маньяка из реального мира и переместить его в мир виртуальный? Может быть, он хочет избавиться от ужасного наваждения, направив его разрушительную силу в игру, где нельзя навредить живым людям? – Господи боже мой. Я так не думаю, – ответила Барвик. – Но почему? – с раздражением спросил виртуальный Джастин. – Стоит мне что‑то предположить, ты тут же это отметаешь. Ты же должна признать: кое‑какие из моих безумных теорий оказались правдой. Разве не может быть, что настоящий Сэм Койн пытается остановиться и использует игру, чтобы избавиться от болезни, заставляющей его убивать женщин? – Я в этом сомневаюсь, потому что настоящий Сэм Койн, кажется, стоит у меня под окнами.
80
Окно во второй спальне было приоткрыто даже зимой: из‑за неполадок в системе отопления в этой части дома всегда было жарко, а в остальных комнатах холодно, – и Барвик услышала, как он перемахнул через железный забор и оказался в крохотном запущенном садике у черного хода. В толстовке и черных джинсах, он, прижимаясь к стеклам, чтобы заглянуть в окна первого этажа, выглядел на белом, недавно выпавшем снегу, как пантера. Если он и был хищником, то не выслеживал добычу, а скорее подглядывал за ней. Она не сомневалась в том, что это действительно Сэм Койн. Она узнала его, когда на лицо упал свет фонаря. Может, он и правда «реалист»? Персонаж был удивительно похож на него. Не выходя из сети, она набрала 911. Надо было еще придумать, чем защищаться. Она продиктовала оператору службы спасения свой адрес и схватила лежавшую под кроватью биту – единственное, что попалось под руку. – Как ему удалось выяснить, где ты живешь? – спросил Джастин. – Сэлли вновь слышала голос Джастина, а не компьютера – он снова надел гарнитуру. – Откуда мне знать! – Барвик стояла у компьютера и шептала в микрофон, пытаясь сообразить, куда делся Койн. – Может, кто‑то в клубе узнал меня: я же делала репортаж о его открытии. – Думаешь? Сэлли не отдавала никаких команд: ее копия оглянулась по сторонам, а потом посмотрела на руки. Наблюдая за ее действиями на экране, Сэлли аж подпрыгнула, догадавшись, в чем дело. – Вот черт! – сказала она в микрофон. – Моя сумочка! Я оставила ее в гараже! А в ней удостоверение личности, такое же, как в реальности. Черт! – У тебя есть, чем защищаться? Ружье или бита? Пойди, возьми. – Знаешь, хоть ты у нас и великий мыслитель, я и без тебя догадалась. Может, мне спрятаться? – Нет! – крикнул Джастин. – Если ты отойдешь от компьютера, как же я узнаю, что с тобой ничего не случилось? – Для меня это сейчас не самое главное, Джастин. |
