«Мы» вовсе не означало, что Минич собирался привлекать компаньонов; просто он любил множественное число применительно к себе самому, ощущение одиночества при таком словоупотреблении как-то скрадывалось.

    Усевшись за руль, Минич повернул ключ – без последствий. Стартер не икнул даже. Беды тоже не любят одиночество. Чтобы снять стресс, пришлось с полминуты подекламировать – начиная с известного загиба: «Взять десять пудов мелкого маку…» – ну и так далее, желательно в рифму. Замок зажигания сдох – и не в первый уже раз. Вообще пора этой технике уже под пресс, жаль, что сейчас не та ситуация с финансами, за последнее время ничего не написал и в командировки не ездил из-за Люциановой болезни. Ладно, подумал он, сердито вытаскивая провода из замочного тыла на свет Божий, ладно, вот загоним латифундию и тогда уж непременно себя порадуем. Купим… знаю, что купим: «понтиак», конечно, осуществим мечту упорхнувшей юности…

    Одна пара проводов – зажигание, вторая – стартер, остальные не трогаем; все давно известно и отработано. Прочая техника, по счастью, оказалась готовой к бою: движок завелся с полуоборота. Минич уже врубил первую и снял с ручника, когда в опущенное для ветерка окошко проговорили довольно приятным женским голоском:

    – Извините, пожалуйста, скажите: вы далеко едете?

    Он медленно повернул голову, чтобы решить, стоит ли отвечать. Гм… Нет, не модель. И слава Богу: чему положено – приятно возвышается, талия не там, где портному вздумалось, а на положенном месте, как у осы. Джинсы в обтяжку позволяют полагать, что и ножки в полном порядке – не музыкальные, как у рояля… Лицо – не то чтобы красавица, но отводить глаза почему-то не хочется. Русые волосы, слегка волнистые – от природы, похоже. Но не до таких мыслей сейчас. Нет-нет. Но обижать женщину тоже вроде бы не следует?

    Он перевел рычаг в нейтралку. Отпустил сцепление.

    – А вам куда?

    Эти слова он сдобрил соответствующей улыбкой средней приятности – чтобы не так сухо прозвучало.

    – Да тут почти рядом – в Летягино. Да вы, наверное, туда и едете – тут больше некуда…

    – Садитесь, – пригласил Минич, открывая правую дверцу.

    Он ехал, правда, не в Летягино, а немного дальше, но единственный здесь проселок действительно кончался в этом селении, и дальше приходилось добираться по едва наезженной колее, по которой в последнее время, похоже, один только он и катался.

    Огибая нередкие ухабы, он разок-другой покосился на пассажирку – она сидела, не пытаясь заговорить, не смотрела в окно, полузакрыла глаза, похоже – думала о своем. Ничего, приятная женщинка неопределенного возраста – от двадцати до тридцати, примем среднее – двадцать пять. Похоже, городская; хотя – кто их сейчас разберет по одежке, в особенности тут, в Подмосковье. По разговору, конечно, можно – и то не всегда, поскольку в столице москвичи сейчас в явном меньшинстве. Да какая, в конце концов, разница? Выйдет из машины – и сразу же из памяти долой…

    За этими мыслями он прозевал рытвину; спохватился, когда тряхнуло, и разозлился на самого себя, а заодно и на даму: не подсела бы она – не пришлось бы отвлекаться. А так недолго и зацепить за что-нибудь картером или раздолбать глушитель. Шляются по дорогам неизвестно зачем!

    – Что, к родным в Летягино, что ли? – спросил он – неожиданно для самого себя.