Лицо его скривилось в подобии улыбки.

— И это дает теперь тебе право брать управление на себя? — спросил он.

— Да: я видел, чем это кончается, а ты — нет.

— И ты, значит, не хочешь, чтобы это случилось со мной, да? — холодно произнес он. — Только потому, что десять лет назад мы с тобой сидели в одной кабине? Мне кажется, ты слишком много берешь на себя, когда вот так стараешься оградить меня от меня самого.

— Кен, а тебе никогда не приходило в голову, зачем я полетел в Мехари и связался с тамошними типами, хотя драгоценности были уже у меня на борту?

Кен нахмурился и стал думать, почему же. Потом поднял на меня глаза и спросил, тщательно подбирая слова:

— Ну, это… не потому же, что ты обиделся, что я не пригласил тебя участвовать в этом деле с самого начала?

— Да, пригласить ты меня не пригласил.

— Ну а представь, что я позвал бы тебя? Представь, что я пришел бы к тебе в то утро в Афинах и сказал бы, что, мол, я знаю, как выйти на драгоценности, и позвал бы тебя лететь вместе? И что бы тогда?

Я ответил, подчеркивая каждое слово:

— Но ты не позвал, Кен. А вот что ты сделал — так это выяснил, что я собираюсь везти этот груз, а там — ты позволил бы себе напасть на мой самолет с пистолетом под курткой.

В кофейне установилась полная тишина.

Кен снова откинулся на спинку стула, слегка насупившись. В его глазах, как мне показалось, появилась тень беспокойства. Потом он покачал головой.

— Ты балбес, я совсем не собирался стрелять в тебя.

— Не собирался? Откуда тебе знать, что ты собирался и чего не собирался? Ты готовился что-то забрать из моего самолета с оружием в руках. Никто такого не позволял в отношении меня. Так что ты был ещё как готов стрелять в меня!

Кен замотал головой, по-прежнему хмурясь.

— Нет, — тихо произнес он, — я не собирался. Но… А, сам не знаю. Он посмотрел в пол. — Я как бы забыл о твоем существовании, Джек. — Потом Кен поднял голову. — Но сейчас не в этом дело. Я дам тебе все, что ты скажешь, я не собираюсь толкать тебя ни на что, но один ящик я заберу. У меня есть серьезные причины для этого.

— Не вполне серьезные.

Кен отрезал:

— Я забираю один из ящиков и лодку. А тот факт, что ты не едешь со мной, лишь усиливает твою позицию перед полицией. Можешь все валить на меня. — Кен встал. — Если ты предпочитаешь такой путь.

— Ничего я не предпочитаю. Ты сядь пока.

Кен вышел из-за стула и остановился, широко расставив ноги. Потом он осторожно пошевелил левой рукой, пока она не зацепился ею за пояс, возле самого «вальтера».

— Нет, — сказал он. — Считай, что дело сделано, Джек. И теперь я ухожу. Так что на этом давай и расстанемся.

Я расстегнул молнию на куртке, делая все медленно и открыто, и «беретта» оказался под рукой. Кен напряженно наблюдал за мной, несколько сгорбившись и напрягшись.

Затем я откинулся на спинку стула, взял сигарету со стола и положил её в рот.

— Есть вещи, которые ты не знаешь, Кен. Так что управление в моих руках.

— Ты это брось! — с каким-то страданием в голосе воскликнул он. — Ты видел, я умею управляться с пистолетом! Так что ты брось свои штучки!

— Пятнадцать лет, — мягко сказал я. — Пятнадцать лет — и дойти вот до такого.

— Я сказал: нет!

Я пожал плечами. «Беретта» был у меня на поясе, а во рту незажженная сигарета. Я медленно полез в карман рубашки, как бы за спичками.