– Кортни, ты не можешь отделять свое прошлое от прошлого семьи. Навредить тебе через сестер – слишком очевидный план, чтобы не брать его в расчет.

– Как будто ты за мной не следил и не знаешь, что врагов в Даркфелле у меня не было.

– Представь себе, не следил. Кристалл знала, что с тобой все в порядке, ты изредка писала Ким – и я не вмешивался с того момента, как увидел тебя с друзьями. А по статьям в студенческой газете очень сложно понять, обзавелась ли ты врагами.

– Хорошо, – я сделала несколько глубоких вдохов, – делай то, что считаешь нужным.

– Тогда дай мне все, что знаешь о Джейке.

Наверное, Герберт был прав. И проверить нужно всякого, кто хоть как-то близок к семье. Но как же не хотелось верить в то, что я совершенно не разбираюсь в людях! И много лет не замечала такой сильной ненависти рядом.

– Я схожу за деньгами целителю, – сказала я. – Пусть дождется меня, если закончит.

Деньги можно было взять или в комнате, или в кабинете, где я держала немного золота на случай непредвиденных обстоятельств. Кабинет оказался ближе.

В тусклом свете, что падал на стол, я увидела конверт и сразу же поняла, что он означает.

Новое послание. Новая шутка… издевка, угроза?

Я решительно пересекла кабинет и достала письмо.

«Кот снова поймал свою мышку. Куда она сбежит на этот раз?»

В конверте оказался рисунок. Но не такой, какой мы с сестрами получили в ночь, когда погибла Эмили. Не рукотворный, а созданный при помощи магии. Такой, какими Кайла доставала Герберта и Кристалл, запечатлевая их встречи на кристаллы записи и развешивая снимки по городу.

Сцена в подвале еще не успела выветриться из головы и толком уложиться в сознании, поэтому я ощутила, как кровь приливает к лицу. Рисунок изображал меня со связанными руками и Герберта со стеком позади. Сомнений не было – рисунок сделали именно в тот момент, когда мы были в подвале. При мысли, что кто-то наблюдал за мной в такой момент, сделалось тошно. В порыве ярости я скомкала лист, и он исчез в пламени, на доли секунды вырвавшемся из руки.

Спокойно, Кортни.

– Кортни, я должен уйти к себе, взять кое-какие документы и заказать выписки из метрических книг, ты справишься здесь одна? – Герберт заглянул в кабинет. – Кортни? Ты в порядке?

– Да, все нормально. Иди.

Но Герберт не ушел, а, напротив, прошел в кабинет и остановился около меня, буравя взглядом. Что он надеялся увидеть?

Я чуть-чуть, словно невзначай, отступила и оказалась около небольшого настенного зеркала. Надо бы разрешить Нине здесь убраться: рамка да и само зеркало покрылись толстым слоем пыли. И отец, и Кристалл не терпели, когда кто-то посторонний роется в их вещах, а я все равно не использую кабинет по назначению. Пора выбросить из него весь хлам.

– Мне кажется, ты чем-то расстроена. И явно не неуклюжестью Ким. Что-то случилось?

– Все хорошо, – упрямо повторила я, сама не зная, почему скрываю конверт.

И тогда Герберт склонился, чтобы меня поцеловать. Но я отстранилась и натолкнулась на удивленный взгляд темных глаз.

– Кортни, я ухожу на весь день, почему я не могу тебя поцеловать?

Только короткий миг я не владела собой, а потом все прошло, и привычная снисходительная улыбка стерла с лица Герберта недоумение.

– У нас с тобой не роман, Герберт. Не нужно целовать меня перед уходом.

– То есть в подвале ты отдавалась мне из вежливости?

– Ты не спрашивал моего позволения.

– Я тебя не насиловал, Кортни, не смей меня в этом обвинять! – с нажимом произнес он.