|
И не отпускала с тех пор Толю мысль, что он почувство¬вал опасность за минуту до того, как все началось. Уже тог¬да он точно знал – кто-то умрет… Анатолий вернулся к реальности, потер лоб, чтобы ото¬гнать видения, посмотрел на успевшие опустеть тарелки товарищей и встал с лавки. – Далеко не расходиться, – хрипло скомандовал он. – Через час всем быть на платформе. Он вернулся в свою палатку и зачем-то достал футляр от скрипки. Сунул за пазуху брошюрку анархистского еванге¬лия, а в карман – томик стихов. Кто знает, вернется ли ког-да-либо на Гуляй Поле он сам? Зашнуровывая пустую палатку, Толя вдруг улыбнулся. Вспомнилась вычитанная в какой-то книжке деталь похо¬рон египетских фараонов. Отправляясь в путешествие по загробному миру, те брали с собой все, что могло приго-диться на этом многотрудном пути. Метрополитен в его нынешнем виде немногим отличался от загробного мира. Выходило, что он поступал в лучших традициях сгинув¬шей древней цивилизации. Символический, как ни крути, жест… Глава 3 ФУЛЬМИНАТ РТУТИ Перекличка. Все Толины бойцы были тут. Коренастый громила Гриша, тощий, как жердь и нескладный Макс, ще¬кастый, вечно улыбающийся толстяк Димка, угрюмый оч-карик Артур, Колька-каратист и спортсмен Серега. Все разные. Все родные… Вместе с командиром в группе было семь человек. Эх, великолепная семерка… Дай бог, чтобы вернулись тем же составом. Они поочередно спрыгнули на рельсы туннеля. Доби¬раться до Белорусской решили налегке, поэтому по калашу получили только ведущий и замыкающий, но и они стара¬лись не показывать, что вооружены. Восьмым был Никита. Он успел сменить свою слишком уж броскую форму на се¬рый потертый пиджак, брюки с пузырями на коленях и сто¬птанные ботинки. На круглом его лице отчетливо читалось выражение брезгливости. Никита явно не желал выглядеть так, как обычные жители Метро. Наверняка там, откуда он пришел, к его персоне относи¬лись с большим уважением, чем на Войковской. Небось, это¬го белоручку чуть не в паланкине носили! Даже спуск с платформы дался Никите непросто. Анатолий приглядывал за толстяком, пока тот неуклюже барахтался, медленно, на животе сползая на пути, вместо того, чтобы просто спрыг¬нуть. И вроде бы Толя хотел позлорадствовать над тем, как толстяк знакомится с настоящей жизнью, а не получалось. Не оставляло ощущение, что тот пыжится нарочно… Впрочем, если Никита принадлежал к руководству Дзержинской, то, скорее всего, редко спускался в туннели, пользуясь в этом случае специальными лестницами для высокопоставленных чиновников. Ничего, при таких весо-ростовых показателях Никите будет полезно прогуляться пешком и сбросить пару лишних килограммов. Перед тем как нырнуть в жерло туннеля, Анатолий ог¬лянулся. Станция продолжала жить в привычном ритме. У облицованных белым мрамором колонн, разбившись на группы по интересам, беседовали, оживленно жестикули¬руя, люди. В свете тусклых двадцати пяти ваттных лампо¬чек их лица казались слепленными из воска. По белому ка¬фелю стен метались тени. Эта плитка отчего-то действова¬ла на Анатолия угнетающе. Наверное, в связи с тем, что Войковская изначально не принадлежала к числу элитных станций метро, ее и выложили белым кафелем, больше подходившим для ванных комнат, бань, моргов и научных лабораторий. И у этого Корбута, может быть, такой же плиткой лабо¬ратория облицована… И вся плитка, небось, в кровище. Толя себе вдруг даже слишком отчетливо это представил. Группа вышла за пределы станции. Никита, косолапо пе¬реваливаясь, семенил в середине отряда. Анатолий задер¬жался, ухватил толстяка за руку и придержал. Подождал, пока весь отряд минует их, и только тогда пустил перебеж¬чика – в самом конце, рядом с собой. Таким порядком они миновали кордон на сотом метре. |
