|
Тут он уже провел в воздухе больше времени, чем прежде, на родной планете. Команда, совершившая подобный перелет, на Земле вошла бы в анналы воздухоплавания. Там их ожидала бы слава – интервью, банкеты, лекции и, как заключительный апофеоз, книги воспоминаний, фильмы… Да, там им воздали бы королевские почести! Но здесь о них узнают немногие, и большинство из них даже не поверит в случившееся. А если им суждено погибнуть, то и те, кто мог бы поверить, останутся в неведении. Он открыл дверцу. В небе сверкали звезды, внизу змеей извивалась Река. Молчали звезды, молчала Река – все замерло, застыло, как уста мертвеца. Какое мрачное сравнение! Ну, хорошо, – как крылья бабочки! В памяти всплыли картины летних дней на Земле в пору его детства. Зеленеющие поля, темные бугристые стволы дубов и вязов, пестрые цветы их сада… Особенно был хорош подсолнечник – высокий желтый подсолнечник! А пение птиц! А вкусные запахи, наполнявшие кухню – ростбиф, мамин вишневый пирог! А папина игра на рояле! Он вспомнил одну из любимых песенок отца. Прошло без малого сто лет – Боже, какая тьма времени! – но звуки музыки и низкий баритон до сих пор звучали у него в ушах. В его душе разгорался свет, подобный отблеску далекой звезды, манящей к неясной, но столь желанной цели. Звезда вечерняя в высоких небесах, Какой покой в твоих серебряных лучах, Когда стремишься ты неведомо куда, Звезда вечерняя, блаженная звезда, Сияй, сияй, звезда божественной любви! И наши души оживи и обнови Мечтой любви, чтобы с тобой взойти туда, Звезда вечерняя, блаженная звезда" <Дж.Сейлз, пер. О.Седаковой> Внезапно он разразился слезами. Он оплакивал все бывшее и несбывшееся, светлые и темные страницы своей жизни, – все, что случилось, и все, чего не должно было случиться. Осушив слезы, Фригейт принялся за дело – проверил показания приборов и разбудил маленького мавра. Нур сменил его на вахте. Питер завернулся в покрывало, но боли в шее и спине не давали покоя. После напрасных попыток уснуть, он окликнул Нура. Они вступили в беседу, которая шла между ними годами – денно и нощно. 68 – В некоторых аспектах, – говорил Нур, – Церковь Второго Шанса и учение суфи совпадают. Сторонников Церкви, однако, подводит терминология – часто в понятия суфизма они вкладывают совсем другое содержание. – Конечно, цель сторонников Церкви и суфиев – одна. Если отвлечься от разного понимания терминов, то можно сказать, что те и другие стремятся к поглощению индивидуальной личности Мировой Душой. Это может быть Аллах, Бог, Создатель – называйте Его как хотите. – Означает ли это уничтожение человеческой личности? – Нет, лишь поглощение. Уничтожение есть разрушение. При поглощении же душа индивидуума, его «ка» или «брахман», становится частью всеобщей Мировой Души. – Значит ли, что в этом случае личность утрачивает самосознание, собственную индивидуальность, что она теряет представление о собственном "я"? – Да, но она становится частью Высшего "Я". Разве можно сравнивать утрату осознания себя как личности с приобщением к Божественной Душе? – Меня это ужасает… По моему, это – смерть. Если ты больше себя не осознаешь, значит, ты умер. Нет, не могу понять, почему буддисты, индуисты, суфии и Церковь считают это желанной целью. – Вы правы, без самосознания человек мертв. Но если бы вам удалось испытать восторг, который ощущают суфии на каждом этапе самосовершенствования, вы отнеслись бы к этому иначе. – Да, пожалуй, – согласился Фригейт. – У меня был опыт мистических откровений. Даже трижды. – Впервые это случилось со мной в возрасте двадцати шести лет. |
