Но даже так, хорошее обмундирование ещё никому не мешало.

Ольга тоже не стала отказываться от защиты, хотя её щит становился всё лучше с каждым днём.

Бронекостюм решено было выдать даже Фреду, которого мы тоже решили захватить в качестве дворецкого и будущего водителя.

Ну и огневой поддержки, если понадобится.

Глядя на это, Арнольд тоже решил не стоять в стороне и попросил взять защиту и на него.

Я разрешил только при условии, что тащить её он будет сам, а не занимать грузовой вагон. Кажется, пустяк, но на обратном пути, когда нам придётся уместить максимум трофеев, даже такая мелочь может помешать.

К тому же в очаг Зеппельта никто брать не собирался. Он ехал с нами только чтобы облегчить процесс переговоров.

И бронекостюм для него — не более, чем излишество.

На этом сборы были закончены. Я решил, что для первого, можно сказать, разведочного раза, хватит и небольшой компании доверенных людей.

Как ни странно, чем меньше людей, тем проще для меня. Если в диких очагах действительно настолько опасно, то лучше исследовать их совсем маленькой группой. В этом случае я буду уверен, что, если что-то пойдёт не так, я сумею защитить всех.

Не исключено, что вглубь я вообще отправлюсь один. Ну или в сопровождении Фреда на фургоне.

Последний, кстати, уже был настолько высокоуровневым умертвием, что совсем не выделялся среди обычных людей. Разве что цветом лица и отсутствием на нём эмоций. Но его из-за этого чаще принимали за иностранца, чем за ожившего мертвеца. Второй вариант никому не приходил в голову.

Вот и проверку перед посадкой на поезд он прошёл без каких-либо проблем.

В отличие от Алана.

Одному из полицейских бандитская физиономия Ковальски показалась слишком подозрительной. И нам едва не пришлось его оставить в городе до конца разбирательств.

Мало того что весь его багаж перевернули вверх дном, так ещё и увели в какую-то каморку, где заставили раздеться до трусов. Искали на теле отличительные знаки и татуировки, как у одного из бандитов в розыске.

Всё потому, что, как оказалось, он очень на него похож.

При этом по какой-то причине Ковальски даже не признался полиции, что относится к клану Рихтер и не обратился ко мне за помощью. Так что логика у него всё же была криминальной, мол «своих не выдаём».

В конце концов, его, конечно, отпустили. Но даже не извинились, по его словам.

И на поезд Алан садился жутко возмущённый:

— Беспредел! — не уставал жаловаться он, — ну что это за трындец такой? Ну как это может быть в двадцать первом веке!

Калинин изо всех сил пытался сдержаться, но всё-таки заржал в голос. Следом за ним начала смеяться Ольга и даже Арни, который при мне редко даже улыбался, стараясь лишний раз не отсвечивать.

Казалось, что даже невозмутимый Фред усмехается.

Алан смерил их взглядом, полным осуждения.

— Ну… главное же, что тебя отпустили, да? — примирительно спросила Алина.

Она единственная, кто хотя бы попыталась изобразить сочувствие.

И Ковальски это не могло не растрогать.

— Теперь я вижу, кто здесь действительно хороший человек! — с укором глядя на всё ещё смеющихся Прохора и Ольгу, ответил он, — спасибо, Алина, — повернулся он к ней уже с щенячьими глазами, полными умиления.

К счастью, времени выяснять отношения у них не было.

Нужно было скорее проходить в поезд, если мы хотели избежать толкучки.

И, выйдя на перрон, я сразу же понял, кому он принадлежит.

Десмонды. Их герб — перекрещённые мечи, был нарисован на каждом из вагонов.

А когда я уточнил, насколько плотно они заняты в этом бизнесе, то узнал, что почти все поезда, которые курсируют через столицу, принадлежат им. Неважно, грузовые или пассажирские. Или смешанные, как наш.