— Конечно, у него не один выход из этого своего отсека, — сказал Джор. — Но разделяться мне бы не хотелось…

Я разглядывал план.

— По идее, — сказал я, — нам нужно Волкова или грохнуть, или хотя бы не пропустить вот в этот центральный зал. А пройти он туда может или отсюда, или отсюда. Ну, или через подвал. Все перекрыть мы точно не сможем…

— Надо прорываться наружу и уходить, — сказал Артур. — Пусть он тут хоть что…

— Нет, — сказал Джор. — Если ему дать опомниться… Да вы что, ребята. Пыли от нас не останется, не то что костей. Забыл лесовоз? Костян, может, все-таки взорвем ту дверь?

— Я знаю, что надо взорвать, — сказал я.

И тут стало темно.

Нет, не погас свет. Лампы как светились под потолком, так и светились. Только они больше ничего не освещали. Свет существовал как бы сам по себе, а все остальное — само по себе. Будто воздух стал черным…

И раздался голос. Отовсюду сразу, но больше — сзади, заставляя оборачиваться.

— Дети. Вы заигрались, но я вас прощаю. Все могут идти домой. Кроме Константина. Вы зря его послушались. Он использует вас в своих целях, о которых ничего не говорит. Спросите его, где ваша подруга Марина. Спросите и послушайте, что он ответит. Я жду пять минут, большего времени вы не заслуживаете. Положите оружие и выходите в дверь, я покажу ее. Через пять минут двери не станет. Отсчет пошел.

И застучал метроном. А в черном воздухе вдруг обозначился контур двери. Как в моих видениях…

— Что он там намекал на Марину? — повернулся ко мне Артур. — И действительно, где она?

— Я думаю, он нес пургу, просто чтобы нас развалить, — сказал я. — А где Маринка… я не знаю. Когда я видел ее в крайний раз, она прошла инициацию и… в общем, ее собирались сделать верховным вождем. А потом меня выкинуло оттуда — прямо в зверинец.

— И там ты нашел петушиное слово, — задумчиво проговорил Артур.

— Ну… в общем, да.

— Чего-то ты не договариваешь, — сказал Артур.

— А у нас что, есть время? Конечно, чего-то не договариваю. Но уж не потому, что хочу обмануть.

— А почему? — встряла Вика.

— Да говорю же — времени нет! И потом, поймите… мы ведь здесь ничего не знаем наверняка! Все такое… наугад, на ощупь, по интонациям… не знаю, как объяснить… это не город, это не наш мир, это черт знает что! Мы когда туда по тропе шли…

— Вот что, — сказала Вика. — Вы как хотите, а я пошла. Ты, Костян, не Че Гевара, а я не кубинская девушка с глазами недо траханной серны. Надоели мне ваши игры. Вот, забери… — И она сунула мне в руки автомат.

— Ты что, с ума сошла? — ахнул Артур. — Ты что, поверила этому?..

— Я — поверила — мужчине? — засмеялась Вика нехорошим смехом. — Вот уж никогда. Только какая ему корысть меня убивать? А вас точно убьют. Хуже того — так сделают, что вы сами друг дружку перебьете, но сначала намучаетесь…

— Он уже убил. Хайяма и этого… Илью… Ему это — как почесаться. А ты…

— Он убил их потому, что эта сука не хотела говорить. А теперь и ее дружок тоже не хочет говорить. Так что, ребята, безопаснее мне будет там.

— Вика… ну, не валяй дурака, не надо… — Артур, мне кажется, готов был бухнуться на колени.

— Да? Тогда скажи, что любишь меня.