Но ее внезапный испуг остановил Стюарта.

– У тебя змеиный язык. Как у настоящей ведьмы, – уже спокойнее заметил он. – Будь так добра придержать его немного.

Пиппа раздраженно поджала губы.

– Я всего лишь пытаюсь понять, милорд, – сухо ответила она, – поскольку вижу, что дела плохи, и хотелось бы все исправить.

– А я говорю, все, абсолютно все в полном порядке, если не считать твоего нежелания это признать, – объявил он. – И перестань донимать меня, Пиппа.

Сама не сознавая почему, Пиппа подошла к нему, положила руки на плечи и, привстав на цыпочки, попыталась поцеловать в губы. Того, что последовало за этим, она никак не ожидала. Он с отвращением отшатнулся, но тут же опомнился и обнял жену, правда, нехотя. В каждом его движении ощущалась неприязнь.

Пиппа медленно отступила.

– Прошу прощения, муженек, – подчеркнуто язвительно бросила она, и он понял, что жена извиняется не за свою строптивость. Но он не смог сдержаться. Не смог притвориться.

– Давай все забудем, дорогая, – пробормотал он, понимая, насколько фальшиво звучат его слова. – Какая-то глупая ссора. Не стоит и думать о ней.

– Да, – согласилась она, взирая на него с таким видом, будто на нее наконец-то снизошло озарение. – Ты прав, не стоит о ней и думать.

– Я должен идти, – выпалил он. – Важная встреча… я уже и так опаздываю. Увидимся на банкете.

– Думаю, мне стоит сегодня побыть у себя, – возразила Пиппа. – Весь день неважно себя чувствую. Голова… – Она потерла кончиками пальцев виски. – Лягу, пожалуй, спать пораньше.

– Прекрасно.

Стюарт направился к двери, но, взявшись за ручку, поколебался.

– Может… может, какое-то женское недомогание, – предположил он не оборачиваясь. Пиппа нахмурилась. Стюарт всегда был крайне деликатен во всем, что касалось столь интимных подробностей, как ее связь с луной. По просьбе жены оставлял ее постель и безмолвно возвращался шесть дней спустя.

– Вряд ли, – объявила она вслух.

– Но разве… разве еще не время… – запинаясь, лепетал он, так и не обернувшись.

– Ты хочешь ребенка, Стюарт? – без обиняков спросила она.

– Разумеется! Как можно не хотеть этого? – огрызнулся он и, не дожидаясь ответа, вышел. Дверь со стуком захлопнулась.

Пиппа так и осталась стоять посреди комнаты. Они не целовались с тех пор, как… нет, она только что сообразила: в продолжение их супружеской жизни они вообще не целовались. О, иногда он чмокал ее в лоб или щеку, но тот страстный поцелуй, какой она пыталась подарить своему супругу… никогда! Раз-другой, пока он ухаживал за ней, но не теперь.

И она принимала отсутствие пыла как нечто должное. Да и подозрительного ничего не замечала и к тому же была так поглощена несчастьями, свалившимися на нее и Елизавету сразу же после свадьбы, что просто не имела времени все хорошенько обдумать. А после ее освобождения из тюрьмы Стюарт только и занимался переговорами и подготовкой к бракосочетанию Марии и Филиппа, так что Пиппа вообще редко виделась с мужем наедине. Он неизменно являлся в спальню на рассвете, и их интимные отношения были почти сведены на нет.

Он побрезговал ее губами, отрекся от ее тела.

Если она больше не угодна ему, тогда кто же?

Должно быть, он завел любовницу. Другого объяснения быть не может. За те недели, что она провела в Тауэре, Стюарт нашел другую.

Пиппа вернулась на прежнее место у окна. Вряд ли это мимолетная связь, призванная, чтобы удовлетворить плотские потребности в отсутствие жены. Иначе он не повел бы себя так.

Жена ему омерзительна.