- Зерна не было, и Гариан купил его в Аквилонии. Чтобы заплатить за него, он повысил налоги и пошлины. Какие-то спятившие разбойники начали громить хлебные обозы, и король снова увеличил пошлину, чтобы оплатить охрану обозов и чтобы купить еще зерна, потому что эти ублюдки не успокаиваются и по-прежнему продолжают жечь хлеб. Конечно, здесь рай для контрабандиста, но уж лучше бы я...

    Конан прислушивался и ждал. Он даже хотел было развернуть то волнистое лезвие, но все же оно показалось ему, скажем так, нечистым, и поэтому они не стал этого делать, а просто прислонил сверток к стене. Шаги приблизились. Похоже, за ними шел только один человек.

    Закутанная в плащ фигура приблизилась к перекрестку и остановилась прислушиваясь, наверное, к шагам удаляющегося Ордо. Конан шагнул вперед, ухватил незнакомца за плечо и швырнул к стене, вышибая из него дух. Приставив к горлу преследователя меч, он подтащил его к свету, падавшему из какого-то окна. Конан чуть не вывихнул от изумления челюсть, когда узнал лицо той девушки, что наблюдала за ними в таверне. В ее глазах светился страх, но голос ее не дрогнул.

    - Ты хочешь убить меня? Думаю, ты не постыдишься убить беззащитную женщину. Ты ведь так легко бросаешь их на произвол судьбы.

    - О чем ты говоришь? - не понял Конан. - Ты что, девочка, работаешь на грабителей?

    С виду эта женщина, конечно, не походила на приманку, но киммериец видал в своей жизни и не такое.

    - Нет, конечно, - ответила девушка. - Я пишу стихи. Меня зовут Ариана. А теперь, если ты не собираешься перерезать мне горло, ты не мог бы убрать меч? Ты что, не видел, чем они там занимались, когда вы ушли? Совсем-совсем ничего?

    - Кром! - крякнул Конан, опуская меч. - Связывайся с такими...

    Девушка нервно сглотнула и продолжила.

    - Они разыгрывали в кости право... очереди с ней. Каждый хотел принять участие. А в ожидании они по очереди били ее по ягодицам, пока те не стали напоминать две спелые сливы.

    - А, блондинка! - воскликнул Конан. - Ты говоришь про ту светловолосую воровку? И что же, ты пошла за мной только для того, чтобы рассказать мне обо всем этом? Сюда, в Адские Врата?

    - Я не знала, что вы пойдете именно сюда, - сердито призналась она. Вообще-то я часто поступаю, не подумав. А тебе какое дело, где я хожу? Я свободная женщина, не рабыня, - во всяком случае, не твоя. Бедняжка. Когда ты ее отпустил, я решила, что ты ей посочувствовал, что ты не такой, как все эти скоты - несмотря на твой облик - но...

    - А ты знала, что она воровка? - сурово спросил Конан.

    - Но ведь ей же надо на что-то жить, - она перешла к обороне. - Едва ли ты знаешь, как люди становятся ворами, что толкает их на это. Во всем виновата их бедность, голод и нищета. Откуда тебе об этом знать. С таким здоровенным мечом и огромными мышцами и, и...

    - Заткнись! - скомандовал Конан, и тут же приглушил голос, оглядевшись по сторонам. Ни к чему привлекать к себе внимание. Он посмотрел на нее. - Я знаю, что такое бедность. Мне известно, что такое голод. Что значит быть вором. Я с этим давно знаком. Я голодал, был нищим, воровал - еще прежде чем начал бриться.

    - Мне очень жаль... - медленно произнесла она, и Конан с раздражением подумал, что это в равной мере может относиться и к его словам, и к ее обвинениям.

    - Что касается той девушки - я дал ей шанс. Отпустил ее. Она выбросила его на ветер. Я же ей сказал, что удачи ей не будет. Ты ведь это видела.

    - Наверное, - вздохнула Ариана. - Надо было мне с ней поговорить.

    Конан покачал головой.

    - Ну что ты за женщина? Стихи пишешь! Сидишь в кабаке на улице Сожалений и печешься о ворах.