— Я дома. И со мной все в порядке. А вот к вам у меня есть несколько неприятных вопросов.

— Витолиночка, — заблеял Карл Иванович, — Милочка… Что ж так официально… Мы вроде на «ты» перешли, нет? Если ты по поводу Сережи, то у меня с ним, увы, нет связи. Я понимаю твое состояние, но сейчас ничем тебе помочь не смогу. Ты ведь в курсе, что Сергей Тимофеевич с молодой невестой уехали из страны?

Мне пришлось набрать в легкие побольше воздуха, чтобы та черная ненависть к настоящему Иуде, продавшему нашу многолетнюю дружбу, продавшего меня и моего сына за тридцать несчастных серебряников, не затопила меня с головой:

— Молодая невеста господина Толкунова, — я старалась не выходить из себя, — сейчас находится в судебном морге. А вот, где мой муж я очень бы хотела узнать.

— Господи, милая, не думаешь ли ты…, что я… — Лемешев закашлялся.

Я брезгливо отодвинула трубку от уха, словно бывший Сережин друг и партнер мог меня забрызгать ядовитой слюной.

— Я думаю…, точнее, я уверена, Карл Иванович, что вы с самого начала были в курсе Сережиных отношений с этой девушкой. Более того, я убеждена, что вы-то ее ему и подсунули! У Толкунова никогда не входило в привычку посещать книжные магазины и беседовать с персоналом. Этим занимались вы и начальник пиар-службы Ольга Матвеевна. Но тут вдруг…, надо же, какое совпадение, Толкунов сам приходит в магазин и влюбляется в продавщицу! Это вы их свели! Вы!!! Зная Сергея, вы легко могли предположить, что он никогда не сможет жить на две семьи, работать на два фронта. А если он уйдет от меня, то ему совесть не позволит жить со мной и сыном в одном городе, в одной стране… Толкунов терпеть не может сложности. Он, по-своему, деликатный и порядочный человек. Так вот…

Мне пришлось еще раз глубоко вздохнуть. Каждое произнесенное слово гулкой болью отдавалось в груди, словно я не проговаривала, а глотала раскаленные булыжники фраз:

— По вашим расчетом Толкунов и Настя должны были обязательно уехать из страны, тем более, у нас есть недвижимость за рубежом и ему было куда уезжать. — Я перевела дыхание.

Колюня, Петр Иванович, Юленька и Клара смотрели на меня во все глаза. Собравшись с мыслями, я продолжила:

— Вы первым узнали о Настиной беременности и, уверена, внушили Сереже мысль поторопить отъезд, чтобы избежать скандала. При этом, вы рассчитывали на то, что, известие об измене Толкунова заставит меня навсегда вычеркну его из сердца и из памяти. Что я не буду его разыскивать, умолять вернуться, просить о чем-то. Вы не учли одну мелочь! Вы даже не подозревали о том, что порядочность Сережи заставит его сделать прощальный подарок — переписать все имущество, весь бизнес на мое имя. А ставка ведь делалась именно на то, что после отъезда Толкунова первым лицом в издательстве с совершенно неограниченными полномочиями останетесь вы! Поэтому вы и подтолкнули меня к решению отказаться от наследства и подписать нужные бумаги. Вы даже не поленились нотариуса привезти в кафе. Вам так сильно не терпелось почувствовать себя полноправным хозяином?

Эй, вы меня слушаете?

Мне показалось, или в трубке действительно раздался сдержанный смешок. По лицам своих друзей я догадалась, что мне ничего не померещилось. Это подтвердил и ответ Лемешева.

— Господи, Витолиночка, какой ты еще, право слово, ребенок… — голос заместителя Толкунова звучал почти радостно. — Я-то думал, что там случилось, не приведи, бог, конечно? Ты ведь приболела. Может быть с головой какие проблемы приключились… А ты, наверное, бразильских сериалов насмотрелась? Вся беда от них, от сериалов этих. Даже умные женщины начинают нести чушь…

С каждой произнесенной фразой голос Лемешева леденел и крепчал.