– А теперь, – заявила Альфа, – довольно болтать и верещать! Вы же не стая крикливых, драчливых белок! Всем пора спать. Хромой нуждается в тишине и заботе. Кусака, Дейзи и Солнышко! Молодцы, что быстро сообразили, как ему помочь! И спасибо вам за то, что не ввязались в склоки! Найти виновника и не ошибиться – моя задача. И я это сделаю. А в сплетнях и пререканиях правды не выяснить, – Альфа ещё раз обвела собак строгим взглядом. – Надеюсь, вы все будете начеку. Ночные патрульные! Приготовьтесь и отправляйтесь в обход. Возможно, в нашей Стае и есть плохая собака, но это не означает, что у нас нет других врагов. Возвращайтесь все к своим обязанностям!

Изящно повернувшись, Альфа направилась к своему логову. За ней по пятам проследовал Счастливчик. Когда вожаки удалились, Гроза покосилась на собак. Некоторые из них всё ещё стояли, ощетинившись и мрачно нахмурив морды. Альфа оставила их вопросы без ответов, и Гроза вновь восхитилась её мудростью. Не время было членам Стаи щёлкать зубами и бросаться друг на друга – сейчас, когда Хромой лежал пораненный. Он вроде бы не сильно покалечился, но боль жестоко истязала его. И шокирующая преднамеренность злодеяния, похоже, терзала его не меньше, чем раны от осколков прозрачного камня.

Наконец, собаки разбрелись по своим логовам. Погоня, Колючка, Шкирка и Жук, разбившись на группы, убежали за пределы лагеря.

И хотя Гроза сердилась на патрульных за их глупое упрямство, она с удовольствием примкнула бы к ним. Всё лучше, чем дать себя изгрызть тревогам и переживаниям в охотничьем логове! У неё никак не получалось поудобней устроиться на подстилке из листьев и мха. С тяжёлым вздохом Гроза оставила напрасные потуги и предалась размышлениям.

Почему Альфа больше ничего не сказала Стае? Она могла бы пресечь любые нападки на Дротика. Могла бы запретить им строить нелепые, подчас даже дикие предположения и выдвигать ещё более несуразные обвинения, которые только подрывали единство Стаи. Конечно, сегодня собаки прекратили ссориться, но сделали они это с большой неохотой, и Гроза ни на минуту не допускала мысли, что они перестанут брюзжать между собой. Сейчас Альфа заткнула им глотки, но она ничего не предприняла для того, чтобы опровергнуть подозрения или унять враждебность по отношению к Дротику.

«И всё только потому, что он – Свирепый пёс, – пригорюнилась Гроза, стиснув клыки. – У них нет других причин, чтобы недолюбливать Дротика. Как же всё это несправедливо и неправильно!»

И всё-таки, стоило Грозе повернуть голову и остановить взгляд на Дротике, как она ощутила внутри лёгкий всплеск счастья. Ещё прошлой ночью он и Белла спали у разных стенок логова, тщательно скрывая от Стаи свои отношения, а теперь они лежали рядом, касаясь друг друга мордами, и хвост Беллы покоился на гладком боку Дротика.

Впрочем, Дротик, как и Гроза, бодрствовал Охотница заметила встревоженный блеск в глазах, которые пёс не отводил от входа в логово. Из симпатии и солидарности Гроза подползла и прислонилась к нему с другой стороны. Благодарный Дротик вильнул хвостом и, издав приглушённый, печальный вздох, прикрыл снова веки в очередной бесполезной попытке заснуть.

Однако, хруст листвы под чьими-то лапами заставил его резко приподнять голову. Гроза тоже встрепенулась, но тревога оказалась ложной: к логову с искажённой от боли пастью подковылял Хромой. Гроза села, а Дротик вперил в Хромого нервный взгляд. Жилка на его шее стремительно запульсировала в такт зашедшемуся в волнении сердцу.

– Хромой! – мягко проговорила Гроза. – Тебе лучше?

Третий Пёс Стаи медленно закивал, морщась при каждом движении. В тусклом свете луны Гроза рассмотрела его распухшую морду и сгустки тёмной запёкшейся крови, облепившие губы пса.