|
Кроме того, он испанский город, еврейский, венгерский, китайский, африканский и исто немецкий. - Немецкий? - Вот именно! Попробуйте сходить на Восемьдесят шестую улицу; там полным-полно пивных погребков "Гейдельберг", закусочных "Гинденбург", нацистов, немецко-американских клубов, гимнастических обществ и певческих ферейнов, исполняющих кантату "Ура герою в лавровом венце". И в каждом кафе есть столики для постоянных посетителей с черно-бело-красными флажками. Не подумайте худого! Не с черно-красно-золотыми, а именно с черно-бело-красными (1). - Без свастики? - Свастику на всеобщее обозрение не выставляют. В остальном американские немцы часто хуже тамошних. Живя вдали от Германии, они видят обожаемую родину-мать сквозь сентиментальный розовый флер, хотя в свое время покинули ее, потому что она обернулась для них злой мачехой, - сказал Кан насмешливо. - Советую вам послушать, как на этой улице разглагольствуют о патриотизме, пиве, рейнских мелодиях и чувствительности фюрера. Я взглянул на него. - Что случилось? - спросил Кан. - Ничего, - с трудом произнес я. - И все это здесь существует? - Американцам на все наплевать. Они не принимают такие штуки всерьез. Несмотря на войну. - Несмотря на войну, - повторил я. Слово "война" здесь просто не звучало. Эта страна была отделена от своих войн океаном и половиной земного шара. Ее границы нигде не соприкасались с границами вражеских государств. Эту страну не бомбили. И не обстреливали. ----------------------------------------- (1) Черно-бело-красный флаг - флаг кайзеровской Германии, а черно-красно-золотой - флаг Веймарской республики. - Войны заключаются в том, что армии переходят через границы и вступают на территории соседних стран, на территории врага. Где эти границы? В Японии и в Германии? Война кажется здесь ненастоящей. Ты видишь солдат, но не видишь раненых. Наверное, они остаются там. Или, может, их вообще у американцев не бывает? - Бывают. И убитые тоже. - Все равно это ненастоящая война. - Настоящая! Самая настоящая! Я посмотрел на улицу. Кан проследил за моим взглядом. - Ну, что скажете: город все тот же? Он не изменился после того, как вы сильно продвинулись в английском? - Как сказать! В первые дни он был для меня картиной или пантомимой. Теперь обрел реальность: в нем обозначились выпуклости и впадины. Город заговорил, и кое-что я уже улавливаю. Но не так много. Это еще усугубляет ощущение нереальности. Раньше каждый таксист казался мне сфинксом, а продавец газет - мировой загадкой. |
