– А чего там особо рассказывать? Выглядит как хрен пойми что, попал в руки случайно, стреляет только одиночными. Что, думаю, за дерьмо? А потом прикипел к нему, другого и не нужно.

– Под пятерку?

Сейчас, в темноте, карабин выглядел явной переделкой непонятно из чего.

– Да.

– Сколько у тебя к нему патронов?

– Чуть больше сотни наберется.

– В магазинах?

Это важно, некогда будет их снаряжать, если начнется серьезная заварушка, которой всеми способами хотелось бы избегнуть.

– Да. И россыпью штук пятнадцать.

Магазины, три штуки, были самыми обычными, от автомата Калашникова.

– Осечки случаются? Клины, перекосы?

Переделки, они такие. Особенно в том случае, когда совершаются напильником, молотком и на коленке – где здесь взять серьезное оборудование?

– У меня не было.

– От глушителя толк есть?

Выглядит он так, что им впору не выстрелы глушить, а людей по голове.

– Да как тебе сказать? Не так чтобы очень, но какой-то эффект от него все же имеется.

– Надеюсь, крепится не на штифтах?

– На резьбе.

Развесовка благодаря набалдашнику оставляла желать лучшего, и потому я решительно начал скручивать его со ствола. Сейчас меня больше всего заботил тот факт, что ствол у карабина и без того короток, а любой глушитель негативно влияет на баллистику.

– Теоретик, ты чего творишь?!

– Заимствую на время.

– Слышь, у меня только пистолет остался. И если нас здесь обнаружат, много я с ним навоюю?!

– Если дойдет до этого, стрелять буду я. Твоя задача – наблюдение, цели, ближние подступы. Держи. – Я сунул ему в руки глушитель. – Как-нибудь потом назад прикрутишь.

Он что-то пробурчал в ответ, но возмущаться дальше не стал. Лишь вздохнул:

– Я без карабина голым себя чувствую.

Согласен, пистолет Макарова, который был у Бобра помимо него, не для подобных ситуаций.

– Наган вернуть?

– Не надо.

Как стрелок я в себе уверен. Но что представляет собой в этом смысле Виталий, непонятно. Тут не просто хороший стрелок нужен, без лишней похвальбы – такой, как я.

– А мне что-нибудь дадите? – продолжила настаивать девушка.

– Есть у меня один ствол, вот за него могу дать подержаться.

Поначалу Лариса Бобра не поняла. Затем до нее дошло, и неожиданно для нас она заплакала. Горько так, всхлипывая и размазывая слезы руками по лицу.

– Ты чего?! – Виталий такой бурной реакции от нее явно не ожидал. Затем дошло и до него. – Извини, язык у меня поганый. Сначала ляпну, а затем подумаю.

Он ненамеренно напомнил девушке о том, что с ней здесь происходило все время.

– Извини. – Виталий приобнял за плечи все еще всхлипывающую девушку. – Обещаю, больше не повторится!

– Это вы меня извините. Навязалась, а сама истерики устраиваю. Но если дадите оружие, стрелять в них буду, даже не задумываясь.

– Как-нибудь потом настреляешься, – пообещал ей Виталий. – Когда научишься. А пока нет у нас ничего лишнего. И еще раз прости.

– Забыли! – ответила она.

«Тонко подмечено, что ляпаешь не подумав», – размышлял я, наблюдая за происходящим в долине. Если судить по факелам и лучам фонарей, большая часть перквизиторов сосредоточилась возле входа в долину и в замке. Вообще создавалось впечатление, что он заселен, столько в нем было света.