Так, непринужденно болтая, они подходили к своему дому.

Катя первая заметила машину, стоявшую возле дома.

— Неужели Роберт? — спросила она Соню.

Соня вгляделась.

— Наверно, приехал и сразу к тебе…

Они подошли ближе. Возле подъезда стоял немецкий офицер, рядом с ним три солдата.

— Воронцова? — спросил офицер, обводя взглядом поочередно Катю и ее подругу. — Кто из вас Воронцова?

— Я, — ответила Катя.

Офицер схватил ее за руку, коротко приказал:

— За мной!

Катя рванулась в сторону. Кошелка, в которой была бутылка молока и отбивная котлета, упала на землю.

Офицер выразительно глянул на солдат. Гитлеровцы бросились на Катю.

В одно мгновение ей крепко-накрепко скрутили за спиной руки и бросили в машину.

Машина тронулась с места.

Соня долго стояла, глядя вслед машине.

Луна освещала ее бледное лицо, плотно сжатые губы.

Вдали все еще был слышен постепенно затихавший шум машины, на земле валялась Катина кошелка, из которой щедро лилось молоко.

Офицер схватил Катю за руку.

«А бутылка-то разбилась», — вдруг подумала Соня.

Странное дело: в самые напряженные моменты вдруг иной раз думается о каких-то незначительных, не играющих решительно никакого значения пустяках…

Соня подняла кошелку, выбросила из нее разбитую бутылку и медленно вошла в дом.

Митя сидел дома, читал старую-престарую книгу Аркадия Гайдара, которую ему где-то достала мать.

Время от времени мальчик поднимал голову от книги, поглядывая на часы: маме пора уже было прийти домой, а ее все еще нет. Почему? Что могло задержать ее?

Внезапно хлопнула входная дверь. Митя вскочил, бросился в коридор. Там стояла всего лишь одна Соня.

— Тетя Соня, вы? — спросил Митя. — А где мама?

— Мама придет позднее, — чуть запинаясь, ответила Соня.

Вслед за Митей она вошла в комнату, села рядом с ним.

— Милый, — сказала она тихо, внушительно, — слушай и не перебивай меня. Мама сегодня, наверно, не придет…

— Почему? — перебил ее Митя.

— Сейчас расскажу. Ты не волнуйся, ничего страшного не случилось. Просто маму вызвали ее товарищи, ну ты знаешь, кто.

— Кто? — повторил Митя.

Соня улыбнулась.

— Мальчик мой, не нужно меня бояться. Я — друг, понимаешь, твой друг и мамин. И я тебе говорю чистую правду: маму вызвали ее товарищи, и она сегодня не придет.

— А когда она придет?

— Может быть, завтра или послезавтра… — Соня нежно погладила Митю по худенькому плечу. — Она просила тебя передать тому, кого ты знаешь, что она пошла по тому делу, по которому ей надо пойти. В общем, те, кому надо, знают, зачем ее вызвали…

Митя внезапно успокоился. Соня говорила доверительным тоном, ласково смотрела на него своими светлыми глазами.

— Мама просила тебя, — повторила Соня, — чтобы ты передал тому, кому надо, о том, что ее вызвали. Понял?

Сонины глаза смотрели на мальчика выжидательно и красноречиво. Они, эти светлые, почти прозрачные глаза светились тихой лаской, и Митя решил: так оно и есть. Значит, мама пошла сообщить еще кому-то, что надо уходить из города. Теперь надо сообщить Васе. Прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик. Но тут он задумался. Он знал, где Вася работает, но не знал, где он живет.