|
Да, он безумно жалел, что все так вышло, и даже в чем-то винил себя, но теперь уж ничего не поделаешь. Это как в шахматной партии, в которой противник пока побеждает, пожирая одну фигуру за другой. Цинично, конечно, так размышлять, и несправедливо по отношению к Элле, но сейчас нужно быть жестким, не то можно сойти с ума. А вот насчет Агаты... Вой надеялся, что хозяйка "Маленького принца" спаслась. Очень надеялся. Хоть это он мог себе позволить.
Возле мотоклуба ненадолго задержались. Байкеры и несколько женщин стояли вокруг безжизненного тела Сани - фаната. - Что случилось? - озадаченно спросил Вой у Гнома. - Хрен его знает. Мы тут все едва с ума не сошли, когда... ну, ты ведь слышал это рев? - Еще бы, - Вой покосился на Эльдара, который нетерпеливо переминался с ноги на ногу возле баррикады. Гном покачал головой. - У Саньки сначала кровь из носа хлынула, а потом он на землю упал, и дергаться начал. А что мы могли сделать? Среди нас, черт возьми, врачей нет. Софья говорит, это инсульт. Не знаю, должно быть так и есть. Хотя уже не важно, - он посмотрел в сторону мотоклуба. - Сестра его, похоже, умом тронулась. Сидит в мастерской и что-то бормочет. На слова не реагирует. Он ведь ее вырастил, считай, вместо отца был. Эльдар бросил на Воя укоризненный взгляд, говорящий: нам пора! "Ты прав, пора", - мысленно ответил Вой, а вслух сказал Гному: - Мы достали взрывчатку. Хирург оказался в гараже. Глава байкеров тяжело вздохнул и опустил взгляд, посмотрев себе под ноги. - Послушай, Семен... если дело обстоит так, как ты рассказывал, то вы идете на верную смерть. Там же должно быть полно этих тварей. Знаешь, - он печально улыбнулся, но тут же его лицо снова стало мрачным, - я даже желал, чтобы вы не достали эту чертову взрывчатку. Может, все-таки подумаете? Ну, зачем лезть на рожон? Помощь... - Я не верю, что помощь придет, - перебил его Вой. - И мы не останемся. Гном ударил кулаком по своей ладони. - Черт! Я знал, что уговаривать нет смысла! - Да, братишка, уговаривать - смысла нет. Вой поправил рюкзак и пошел к Эльдару и Анне. Взгляд скользнул по трупу Саньки - фаната. "Противник убрал с шахматной доски еще одну фигуру". Вой вдруг почувствовал жгучую злость и сказал сам себе: "Стоп! Это не шахматная партия, а люди не пешки! Хватит притворяться циником! Думал, так будет легче? А вот - хрен! Тебе же хочется рыдать, глядя на мертвого Саньку-фаната. Сердца не черствеют за несколько часов". Он сказал себе это и понял одну вещь... Именно сочувствие, а не злость ведет его к кокону. И Анну. И даже Эльдара. Нельзя прятать это чувство за ложной черствостью, ведь именно оно сейчас дает силы. Вой, Эльдар и Анна перелезли через баррикаду и направились в сторону проспекта. А Гном смотрел им вслед, пока они не растворились в темноте подворотни. В глазах этого великана, похожего на Лучано Паваротти, стояли слезы. Он был уверен, что больше не увидит того, кто называл его "братишкой".
Они шли молча, прислушиваясь к каждому звуку. В ночном небе сияли россыпи звезд, лунный свет отражался в окнах верхних этажей, серебрил кирпичные стены. Анна подумала, что город никогда еще не выглядел таким мрачным. Раньше, когда мучилась бессонницей, она часто выходила на балкон и садилась в старое плетеное кресло. Ночь в Тихой пади никогда не была тихой. Особенно летом. Слышались пьяные голоса загулявших выпивох, шорох шин автомобилей, а порой молодежь собиралась во дворе и, наплевав на тех, кому рано утром вставать на работу, бренчала на гитаре и горланила песни Цоя, Шевчука и Кинчева. Анне нравились звуки ночного города, они казались ей необыкновенно живыми и какими-то обострившимися, будто яркие образы в туманном сне. |
