На прощание Марко вызывающе бросил Жоаннесу:

— Итак, до скорой встречи?

— До встречи! — твердо ответил юноша.

И непримиримые противники разошлись в разные стороны, унося в сердцах взаимную ненависть.

— Наконец-то мы одни! — облегченно прошептала Никея.

— Пошли быстрее! — сказал Михаил.

— Ты прав, — поддержал его Жоаннес. — Этим негодяям ничего не стоит передумать и вернуться.

— А кроме того, надоела эта проклятая турецкая форма. Так хочется скинуть ее поскорее!

— Прости, сестра, мы даже не успели поблагодарить тебя как следует. Ведь ты спасла нам жизнь!

— Да, ты появилась вовремя! — Жоаннес поежился от воспоминаний. — Еще секунда, и…

— Мне нужно прийти в себя после всего этого кошмара. — Никея устало улыбнулась. — Для меня жизнь остановилась, когда я увидела, как ты исчез под водой. После этого я уже ничего не помнила, словно провалилась куда-то. Ничего не сознавала, ничего не понимала. И это продолжалось до того момента, когда я вдруг узнала тебя во время казни… Это был удар еще более сильный, чем первый, помутивший мой рассудок. Он вернул меня к жизни. Душу охватил такой ужас, что я закричала.

— И этим спасла нас всех!

Трое мужчин и девушка убыстрили шаг и вскоре подошли к берегу Ситницы. Когда переходили реку вброд, Паница шел впереди, нащупывая дорогу, а Жоаннес с Михаилом позади несли Никею на плечах.

Оказавшись на другой стороне, все остановились в нерешительности.

— Следует ли нам сразу возвращаться в Салько? — засомневался Жоаннес.

— Пожалуй, это опасно, — поддержал его Михаил. — Да еще в этой одежде.

— Особенно после гибели эскадрона, — согласился Паница. — Везде, наверное, полно патрулей.

— Что же делать? Дождаться ночи и под прикрытием темноты постараться раздобыть гражданское платье?

— А если вся местность захвачена турками?

— Предоставьте действовать мне, — вмешалась в разговор девушка. — Я пойду одна в Салько и посмотрю. Выясню обстановку и вернусь к вам.

— Мы не можем подвергать тебя такой опасности!

— Успокойся! Мне совсем не страшно. После того, что было, меня ничто не испугает.

— Ну что ж, иди. Только будь очень осторожна!

Потекли долгие часы ожидания, они понемногу сменялись тревогой и страхом. Наступила ночь, а смелая разведчица все не возвращалась. Наконец в темноте послышались шаги. На всякий случай мужчины спрятались и приготовили оружие. Но тут чистый нежный голос запел «Песню о Косове». Они узнали голос Никеи. Несколько минут спустя все четверо радостно обнимались.

Девушку засыпали вопросами.

— Это ужасно! У нас нет больше дома! Ничего нет. Деревня полностью разграблена и уничтожена! Камня на камне не осталось!

— Но кто это сделал?

— Сначала албанский бей, а потом турецкий паша! После того, как Марко ушел, объявились турки за налогом от имени паши. Албанец жаден и жесток, а эти еще хуже. Не найдя денег, они сожгли дотла деревню и убили всех, кто не сумел убежать.

— Какой ужас! — Михаил заплакал. — Господи! Что за проклятие висит над нами?!

— Да, судьба жестока к людям нашей крови, нашей веры. — Никея тяжело вздохнула.

Глаза Жоаннеса гневно сверкнули. Он был возбужден.

— Потому что славяне веками только и делают, что жалуются, плачут, умоляют и гнут спину на своих мучителей, вместо того чтобы бороться и отстаивать свое человеческое достоинство! Самое дорогое, что есть у любого народа, — его свобода, свобода для каждого.