Серп оказался позолоченным, но с лезвием из настоящей закаленной стали. Уж точно не для колосьев предназначенный — это было орудие ритуальных убийств. Зачем он ей понадобился? Резать тут вроде больше некого…

— Пойдем! — Алезия поднялась на ноги, и воины попадали на колени рядом с десятником. — Серп возьми.

— Да что с тобой, милая?

— Я должна проследовать к богам.

— Что? — Виталию показалось, он ослышался.

— Боги ждут меня! — упрямо произнесла Алезия. — Сейчас мы подойдем к жертвеннику… и ты перережешь мне горло этим серпом.

— Ты, милая, совсем с ума сошла? Тебя чем-то опоили?

— Боги ждут. Я — последняя из рода великих вождей… Воля моя непреклонна, как и воля богов. И ты поможешь мне отправиться в последний путь. Живых родственников у меня, увы, не осталось, а ты… Ты самый дорогой для меня человек!

Беторикс на миг потерял дар речи. Наконец-то она это сказала, по сути, призналась в любви. Но все остальное, что она сейчас несет, не лезет ни в какие ворота.

— Значит, ты меня любишь?

— Люблю… — Девушка остановилась и взглянула на Виталия так, что тот почувствовал себя на седьмом небе. — Я тебя очень люблю, и уже давно… Просто не говорила… у нас это не принято.

— И я тоже тебя люблю, милая! — взволнованно воскликнул Беторикс. — Люблю! Люблю! Люблю!

— Вот и славно… — Ласково улыбнувшись, Алезия наградила возлюбленного долгим поцелуем. — Тем охотнее ты должен помочь мне… Благодарю тебя за все.

Подойдя к стенке пещеры, девушка сбросила плащ и опустилась на колени перед изображением какого-то трехрогого черта.

— О великие боги, Езус, Цернунн, Эпона! Я рада, что иду к вам сама и провожает меня мой самый любимый… самый…

Девушка улыбалась, а из голубых глаз ее текли слезы, струились по щекам, падали на грудь, на живот, орошая дождем трехрогого журавлиного бога.

Виталий застыл, не зная, что делать. От страха потерять возлюбленную он лишился дара речи. Ведь не какие-то злобные враги теперь желали смерти его возлюбленной, а она сама! И виной всему какие-то глупые религиозные предрассудки, вера в кровавых языческих божков! Но это для него они глупые. А для нее — основа мироздания.

— Встаньте с колен, любезные гости. — Закончив молитву, девушка оглянулась. — Вы тоже проводите меня в путь.

— Это великая честь для всех нас! — Амбриконум благоговейно прижал руку к сердцу.

Беторикс, сжимая в руке нелепый, сверкающий золотом серп, мучительно соображал: что делать? Вот так просто терять любимую он вовсе не собирался.

— Кстати, а почему у нас так мало гостей? Может, подождать остальных? Ну, тех, что уплыли за мыс, на разведку.

— У них свой путь. — Алезия мягко улыбнулась.

— Постой, а Кариоликс? Ты же говорила, он твой единственный родственник. Он-то хоть где? Убит? Принесен в жертву?

— Кари? — В глазах девушки появилось сомнение, и это уже было хорошо.

— Как же мы без Кари? Надо сперва его найти. А боги подождут, у них времени много.

Не отвечая, Алезия молча стояла на коленях, как прекраснейшая статуя, изваянная из холодного мрамора.

— Так где он? Ты что-то о нем знаешь? — настаивал Беторикс.

— Он там, за мысом. — Девушка наконец подняла голову. — Я вижу ладью.

— Это возвращаются посланные мной воины, моя госпожа, — поспешно промолвил десятник.