Неужели нельзя сказать прямо? Что это за полицейский, если он даже арест произвести не может? Джоди глотает что оставалось в стакане, а потом наливает еще, думая, каково ей будет проснуться в тюрьме с похмелья.

– В общем, я не хотел бы, чтобы вы узнали об этом из газет, – Джоди возвращается на диван с полным стаканом, и детектив резко понижает голос. – Я так понимаю, что вы Дина Ковакса давно знаете?

– Кого? – переспрашивает она.

Следователь откашливается. Одна бровь взмывает вверх.

– Дина Ковакса. Это старый друг?

– При чем тут Дин Ковакс?

– Я пытаюсь вам все рассказать. Мы его арестовали.

– Вы хотите сказать, что арестовали Дина Ковакса?

– Прошу прощения. Я знал, что это может вас шокировать. Надеюсь, вас мое замечание не обидит, но вы очень побледнели.

– Дин не убивал Тодда, – говорит она.

– Вы, разумеется, правы, на курок он не нажимал. Но он нанял того, кто это сделал. Вам, наверное, лучше выпить кофе. Или, может, принести воды?

– Дин, – повторяет Джоди. – Вы думаете, что Дин убил Тодда.

– Мисс Бретт, пожалуйста, не вставайте. Я принесу воды.

У Джоди такое ощущение, будто она долго смотрела на солнце. Ей казалось, что она отличается от остальных преступников, другой категории, связана с высшей справедливостью, но на самом деле сетчатка ее глаз выгорела от поразительного тщеславия и гордыни. Ход ее мыслей был крайне упрощенным и своекорыстным, как у ребенка на нарциссической, доэмпатической стадии развития. Она слишком во многом заблуждалась. Например, возомнила себя главным лицом в происходящих событиях, словно все возможности и перспективы были завязаны на нее одну. Вообразила, что игра эта имеет какой-то свод правил и что она ходит на известном ей поле, где допустимы лишь определенные варианты конца.

Ей, Джоди, нравится Дин Ковакс. Он довольно приятный человек, хоть и в чем-то не прав. Но она ничего против него не имеет. Возможно, она в настоящее время немного не в порядке, не в себе, но у нее есть какие-то свои принципы, она не испорченная. Смотреть, как жизнь невинного человека будет испорчена расплатой за ее дурной поступок, она не согласна, Джоди не сможет с этим жить.

Чертов Дин. Будь он неладен. Что он такого сказал или сделал, в чем провинился, чем привлек внимание полицейских? Семейный человек ничего ей не скажет. «Боюсь, что не могу пока разглашать подробности, мисс Бретт. Мне очень жаль, но эта информация не подлежит огласке. Пока». Джоди это ужасно не нравится. Этот абсурдный поворот событий все портит. С Дина станется влезть в ее дела с ногами. Он никогда особым здравомыслием не отличался. Надоедливый и хвастливый. Джоди уже почти согласна с тем, что он должен сгнить в тюрьме. Но почти.

Она надевает пиджак и отправляется к озеру выгуливать пса, и они шагают вдоль берега в наваливающемся мраке. Небо похоже на беспокойную вздымающуюся массу, с горизонта наползают тучи. Злой ветер ерошит воду и мечется возле берега. Джоди охватывает знакомое настроение, словно она плывет по волнам пустого существования. Это ее внутренняя пустота, злосчастное хранилище основополагающих истин, область, скрываемая ею под завесой оптимизма, захороненная в повседневной рутине. Вот где живет Джоди, та, которая знает, что мы преуспеваем настолько, насколько в состоянии манипулировать обстоятельствами. Такую Джоди редко кто видит. Но Элисон заметила и воспользовалась. Очень мало что оказывается таким, как кажется.

По возвращении дом кажется Джоди логовом какого-то ужасного животного.