– Извините, если шокировала вас этим. Но нам надо обустроить дом для ребенка. Квартира красивая. Может быть, зайдете посмотреть, когда переедем? Мы были бы вам рады. Вы в какой-то мере станете тетей.

Джоди все это время ходила по кривой восьмерке. По часовой стрелке мимо дивана и стоящих перед камином стульев, вдоль окна во всю стену, против часовой стрелки вокруг обеденного стола, потом обратно. Теперь она останавливается как вкопанная. Это Тодд виноват. Из-за него ей приходится все это терпеть. Позор, связался с ребенком, злым и наивным, жутко неуверенным в себе. Тодд бывает немного черствым, но неужели можно так бессердечно обманывать девчонку, к тому же, дочь своего лучшего друга. Бедолага ведь не видит, каков Тодд на самом деле, что им движет.

– Наташа, я понимаю, что ты оказалась в беспомощном положении и не особо знаешь, что делать. Сколько тебе, двадцать, двадцать один? Твой отец говорит, что ты еще не доучилась. И что ты очень умная, но, скажу я тебе, мне так не кажется, судя по твоему поведению. По тому, что за курс ты выбрала в жизни. Хотя, на самом деле, меня это не беспокоит, ты мне не нравишься, мне не настолько важно, что с тобой будет, чтобы тебе помогать, к тому же, я занята, мне пора идти, и очень тебя прошу больше мне не звонить.

Временами, как, например, сейчас, Джоди задумывается о том, не зря ли она отказалась выходить за Тодда замуж. Ей даже не всегда удается вспомнить, почему она настолько яро возражала против этой идеи. Это было скорее на уровне реакции, чем продуманное решение. Какая-то неприязнь и отвращение на рефлекторном уровне. Он хотел жениться, даже делал предложение. И, кажется, не раз, но лучше всего ей запомнился один случай, самый впечатляющий, дело было в августе, когда солнце сияло и пекло во всю мощь.

Тодд и Джоди стояли в озере по пояс в воде, наблюдая за плывущей вдалеке парусной лодкой. Они смотрели довольно долго, она потихоньку удалялась, уменьшаясь в размерах, и совершенно заворожила их, хотя к тому времени уже превратилась в крошечную бесформенную точку, ползущую по дуге горизонта.

– Теперь и не скажешь, что это парусник, – заметил Тодд. – Может оказаться чем угодно.

– Да, он такой маленький, – согласилась Джоди, – может, это просто крупинка соли.

– Крупинка соли. Да, размер как раз тот.

– И висит на самом краю света.

– Видишь, она как будто подрагивает?

– Она пульсирует. Словно гудит.

– И вот-вот совсем исчезнет.

– Растворится в вечности.

– Красиво будет.

– Как нечто нереальное.

– Как заглянуть в космос.

Они стояли, прижавшись друг к другу, в глазах плыло от предвкушения и напряжения, ведь они старались не моргать, поскольку боялись упустить тот самый миг, когда законы физики прогнутся, и произойдет невозможное – прямо на их глазах исчезнет в небытии целый парусник. Они еще не успели обсохнуть, молодые, влюбленные, под защитой небесного свода, полностью захваченные переживанием происходящего, как чего-то важного , величественного, они ждали момента прорыва и объединения, праздника. И когда чудо произошло, парусник исчез, они перестали видеть его одновременно, без даже крошечного разрыва, как она, так и он, и они закричали в унисон в спонтанном порыве радости. И тогда Тодд это сказал. «Давай поженимся». Это была восхитительная идея, родившаяся в восхитительный момент. Джоди хотела бы вернуть его и обдумать свой ответ получше.

10. Он

Первого октября Тодд просыпается рано. Он лежит на спине с членом в руке, отчаянно стараясь ухватить еще не разлетевшиеся обрывки эротического сна. Когда он рассеивается окончательно, Тодд поворачивается на бок и начинает елозить руками по безграничному пространству кровати, отделяющему его от Джоди.