— Ты уродина! — завопил Рахман со своего места на полу. — Ты подлая, уродливая и вонючая! Ты глупая, ты девчонка, и ты всего лишь дура! Я тебя ненавижу! Я ненавижу тебя, и хочу, чтобы ты умерла!

Тихая повернулась и растворилась в тенях, возвращаясь на женскую половину. В эту ночь, плача, она чувствовала, как разрывается ее сердце.

* * *

Неделей позже все люди усадьбы стояли во дворе перед входом в главное здание, когда зябкий осенний воздух холодил их шеи. Мужчины располагались неровным полукругом возле Думана Амина. Женщины и девушки всего дома теснились черной кучкой у подножья каменной лестницы.

Рихана стояла вместе с женами Онана, Набила, Джамила, Маджнуна и Исака. Даже жена садовника-язычника Тоя была здесь же. Пятеро судомоек толпились вместе, и как не уговаривала их Рихана расслабиться, она со страхом в глазах держались друг за друга.

Маджнун и Исак стояли среди женщин, но не со своими женами. Между ними стояла вторая жена Думана, известная женщинам под именем Хедия. Все слуги-мужчины находились на месте, но на церемонии никто не присутствовал.

Тихая смотрела на свою мать. Исак держал ее за левую руку, Маджнун за правую.

— Клянусь льдом Камила, — с чувством сказал Думан Амин. — Это же варварство. — Он взглянул на Рази Итефа, своего секретаря. — Ортодоксы поднимают свою беззубую старую голову, чтобы испустить свое последнее сенильное сопение с целью посмотреть, не станем ли мы все остальные прыгать. И ничего больше.

— Но я вижу, что мы, тем не менее, прыгаем, министр.

Отец Тихой секунду глядел на Рази, потом гневно хохотнул.

— Твои губы не лгут. — Думан сделал паузу и посмотрел на главную подъездную дорожку. — Если первый министр хочет из этого фарса устроить целое представление, то где же он?

— Уже скоро, министр. Секретарь премьера, когда позвонил, сказал, что они как раз проезжают Йоэль. — Рази взглянул на часы. — Наверное, мне следовало захватить ваш плед, сэр. Вы уже кажетесь продрогшим, а вся церемония будет проходить на воздухе. Если они планируют еще и чтение, вдобавок ко всем их речам, это обещает быть настоящим испытанием.

Думан поморщился и взглянул на Рази.

— Тахир Ранон заявится туда по меньшей мере на час, будь уверен. — Он кивнул и вздохнул. — Плед был бы очень кстати. Спасибо за предложение.

Рази кивнул Набилу, главный слуга Думана поклонился и поспешил вверх по ступеням. Пока Думан ждал, он нахмурился и подошел к женщинам. Тихая и все остальные глубоко склонились при его приближении.

Он поднял руки:

— Слушайте меня.

Они выпрямились, и Думан осмотрел каждую. Когда его взгляд упал на Тихую, он задержал его. Помолчав немного, он обратился ко всем:

— Я хочу, чтобы вы поняли: церемония, которую мы вскоре проведем, такая, которой я с реформистами противились десятилетиями. Эта церемония унижает любого ее участника: мужчин так же, как и женщин. Она так же не служит воле Алилаха, как танцы колдунов не годятся для вызова песчаных демонов.

На лицах некоторых женщин появились тревожные выражения. Взгляд Думана на секунду остановился на его второй жене.

— Я надеялся, что смогу избавить тебя от этого. — Он пожал плечами и посмотрел на остальных женщин. — Я хотел избавить вас всех. Однако, после пограничного инцидента с Бахаи, ортодоксы пришпоривают нацию фундаментализмом. Это пройдет, но пока это не прошло, всем нам следует поступать так, чтобы глупая гордость не позволила нам быть захваченными истерией текущего момента. Кроме того, нам надо съесть свою порцию сухого песка. Наш первый министр Микаэль Ючель ест свою долю, мы обязаны съесть свою.