Рон взглянул на Эс, вопросительно вскинув брови, и она энергично закивала и взяла трубку.

— Алло, мисс Хортон, это мать Тима… Спасибо, хорошо, а как вы?.. О, рада слышать… Мисс Хортон, с вашей стороны очень любезно пригласить Тима на выходные с вами… Да, он довольно одинок, беднягам вроде него живется несладко, вы ж понимаете… Я не вижу причин, почему бы Тиму не поехать с вами. Думаю, перемена обстановки пойдет ему на пользу… Да, он просто в восторге от вас… С вашего позволения я передаю трубку мужу, мисс Хортон, и огромное вам спасибо.

— Мисс Хортон? — сказал Рон, выхватив у жены трубку. — Ну, моя старуха все вам доложила. Она не возражает, а если она не возражает, то и мне лучше не возражать, ха-ха-ха! Да, совершенно верно! О’кей, я прослежу, чтобы он собрал сумку и подъехал к вам в субботу к семи… Хорошо, мисс Хортон, спасибо вам большое… До свидания, и еще раз спасибо.

Мэри планировала шестидесятимильную поездку как пикник и забила багажник машины провизией, снаряжением и предметами удобства, которых могло не оказаться в летнем коттедже. Тим прибыл в субботу утром ровно в семь. Погода стояла ясная и солнечная, вторые выходные подряд ничто не предвещало дождя, и Мэри сразу же провела Тима к гаражу.

— Запрыгивай, Тим, и устраивайся поудобнее. Все в порядке?

— В полном порядке, — ответил он.

— Мой дом находится не в самом Госфорде, — сказала она, когда машина понеслась по Тихоокеанскому хайвэю в направлении Ньюкасла. — Поскольку я живу и работаю в городе, мне не хотелось покупать коттедж для отдыха в месте, где тоже полно народа, и потому я приобрела участок на отшибе, на реке Хоксбери, близ залива Брокен. Но нам придется заехать в Госфорд, потому что единственная дорога к моему коттеджу начинается там. Подумать только, как разросся Госфорд! Я помню времена, когда там насчитывался один бар, один гараж, а все население состояло из двух человек да собаки. Теперь там народу битком — местных жителей и отдыхающих. Думаю, тысяч шестьдесят самое малое…

Мэри осеклась, внезапно смутившись, и искоса взглянула на Тима. Вот она тут пытается завязать с ним разговор, как будто он обычный человек вроде своей матери. Тим в свою очередь старался быть заинтересованным слушателем и то и дело отрывал завороженный взгляд от пролетающих за окном пейзажей, чтобы устремить на нее ясные любящие глаза.

— Бедный Тим, — вздохнула Мэри. — Не обращай на меня внимания, просто расслабься и смотри в окно.

В машине надолго установилось молчание. Тим явно наслаждался поездкой; он сидел, повернув голову вбок и чуть не прижав нос к стеклу, с крайне сосредоточенным видом, и Мэри задалась вопросом, есть ли у него хоть какое-то разнообразие в жизни и часто ли он вырывается из рутины унылого существования.

— У твоего отца есть машина, Тим?

На сей раз он не потрудился повернуться к ней, а продолжал смотреть в окно.

— Нет, он говорит, в городе это пустая трата времени и денег. Он говорит, гораздо полезнее ходить пешком и гораздо проще сесть на автобус, если надо куда поехать.

— А тебя кто-нибудь когда-нибудь катал на машине?

— Редко. В машине меня тошнит.

Мэри тревожно взглянула на него.

— Как ты сейчас себя чувствуешь? Тебя тошнит?

— Нет, все хорошо. В твоей машине меня не трясет, как в других, и к тому же я сижу на переднем сиденье, а не на заднем, а здесь почти не трясет.

— Замечательно, Тим! Совершенно верно. Но если тебе станет плохо, сразу же скажи мне, ладно? Будет нехорошо, если ты напачкаешь в машине.

— Обещаю, Мэри, я сразу скажу, потому что ты никогда не орешь и не злишься на меня.