Он обнял девочку, но она не шевельнулась в ответ, ее тело словно окаменело.

   — Прости, малышка, конечно, я не стану наказывать тебя, но буду очень сильно огорчен. Ты же не хочешь этого, правда?

   Мелисса покачала головой.

   — Вот и отлично! Будешь слушаться?

   Она снова кивнула. Конрад отвел дочку в спальню, как всегда, уложил в постель и посидел возле нее немного. Все было как обычно, но на самом деле каждый из них затаил недовольство, опасение и обиду.

   В этот вечер между ними встал третий человек, безвинный, не ведающий ничего, не желающий зла ни Мелиссе, ни Конраду, — Тина Хиггинс.

   В ближайший выходной Конрад пригласил Тину в гости, и она пришла — нарядная, румяная от волнения, радостная и немного смущенная. Принесла ленты в подарок Мелиссе и большой красивый торт.

   Накануне Конрад еще раз говорил с дочерью, предупреждал, как надо себя вести, и она сказала гостье «спасибо» за подарок, за столом сидела смирно, вежливо отвечала на вопросы, и только черные глаза ее украдкой недобро следили за Тиной и отцом. Тина не знала о переменах, произошедших с девочкой за эти три месяца, не представляла, какой веселой, оживленной, шумной она может быть, поэтому ей не бросилась в глаза неестественная скованность Мелиссы, натянутость ее манер.

   Когда подали кофе, Конрад отослал дочь в детскую, а Тине предложил пересесть на диван в глубине комнаты.

   Несколько минут Конрад молча смотрел на Тину — на ее завитые в тугие локоны длинные волосы, узкие запястья и тонкую талию, схваченную мягким кожаным поясом. Потом взял ее руку и поцеловал. Женщина потупила взор.

   — Тина! Я пригласил тебя не случайно.

   Она подняла зеленовато-серые глаза.

   — Я понимаю.

   — Десять лет, как мы знакомы! — Он улыбнулся. — Помнишь Кленси?

   Ее улыбка была печальной, как зимнее солнце.

   — Мне часто кажется, что это был сон.

   — Мне тоже. А тебе не кажется еще кое-что? Она вопросительно посмотрела на него, и он ответил:

   — Что мы много раз ошибались относительно самих себя? Тогда, в Кленси, конечно, был виноват я, но потом— мы оба.

   И Тина тихо прошептала:

   — Возможно.

   — Но все еще можно исправить!

   Она промолчала.

   — Нам не поздно соединить свои судьбы. Сейчас я один, ты тоже. Ты нужна мне, Тина!

   Тина вспомнила спутницу Конрада в ресторане и еще — женский смех в его доме в то воскресное утро, когда она приехала сообщить о Мелиссе.

   — Прости, Конрад, но мне всегда казалось, что у тебя кто-то есть…

   Он отпустил ее руку.

   — Да, были… Но это так, на одну ночь, с тобой же я хочу прожить до конца своих дней. Я никогда бы не сделал предложение другой, никому, кроме тебя! Из тебя получится замечательная жена, Тина, и я хочу, чтобы у Мелиссы была мать — добрая женщина, умеющая понимать и любить!

   Тина вздохнула.

   — Почему ты считаешь, что из меня выйдет хорошая мать? У меня никогда не было своих детей.

   Конрад посмотрел ей в глаза, и она вспомнила свои давние-давние мечты.

   — Выходи за меня, и у тебя будет ребенок. Дочь у меня есть, а ты родишь мне сына!

   Тина слабо улыбнулась.