Паланкидер только глянул на Кранта и к земле прирос. Вместе со своей тросточкой. Не иначе, о чем‑то вечном задумался. А пырсона в паланкине вякнул чего‑то, и носильщики назад сдали, да в ближайший переулок свой транспорт затолкали. Еле разместились там.

Я когда мимо проходил, глянул – не из злорадства, любопытства токмо, – и морду увидел. Того, в зашторенных носилках. Миг только и смотрели друг на друга, но…

Не знаю, есть ли любовь с первого взгляда, но наоборот точно есть!

Вот только глупо поворачивать обратно, когда тебе дорогу уже уступили.

Я потом эту рыжую пырсону в своей гостинице встретил. Ранул ему лучшую комнату приготовил. Из тех, что остались. А этот недовольство выражать начал. Мол, в прошлый раз люкс был, а теперь конура какая‑то.

Ну, один люкс у Ранула, чего тут поделаешь?… Прежнего жильца на фиг, а этого вселять? Или двух в один люкс запихнуть?…

Вот к самому интересному, мы с Крантом и вернулись. Голодные. А со мной голодным письменно лучше общаться. Бумага, она все стерпит. Даже если ее мнут и об стену бросают. Это после хорошей жратвы я добрым становлюсь. И терпеливым. Слегка.

Короче, не повезло рыжему. Не на того наехал. И не в то время.

Пока мы так мило общались, Ранул чуть в обморок не упал. Я думал, может съел мужик чего… Оказалось, от переживаний.

– Это же Величайший и Мудрейший, – шепнул он уже в комнате. Да еще на дверь оглянулся. Словно этот величайший мог пройти сквозь нее. – Любой с радостью уступит все, что Мудрейший пожелает.

Не вовремя это Ранул сказал. В самом начале обеда.

– Слушай сюда. Я. Не. Любой. Это понятно?

– Да, многоува…

– И меня не гребет могучий он или еще какой. Наглых таких я с детства терпеть ненавижу. Усек?

– Да‑а…

– А если этому не нравится комната, то пусть идет к…

У Ранула совсем уж несчастный вид стал. Да‑а, не позавидуешь мужику, попал меж двумя бригадами. В самый центр разборки.

Так, спокойно, Леха, вдох‑выдох… носом вдох, посчитай до пяти… нет, лучше до десяти! Ртом выдох. Успокоился? Теперь говори.

– Короче, чего‑то не нравится? Тогда легкого ему Пути. И не надо портить здесь… пейзаж.

Но рыжий коротышка никуда не убрался. Как потом оказалось, ко мне он приехал. Вернее, ко мне‑другому, что давно уже рассыпался в прах. А миной Рид‑теперешний не имел ни малейшего желания чего‑либо продавать. Особенно такому покупателю.

Да еще то, из‑за чего меня чуть не убили.

42

Если жизнь становится слишком скучной, можно завести собаку. Или врага. О скуке не скоро вспомнишь.

Мысль вообще‑то не глупая, но вряд ли у меня получится. Обзавестись собакой. Не видел я их в городе. Ни одной. И кошек не видел. А крысы есть. Только называются по‑другому. Касырт. И ловят их зверушки, похожие на ящериц. Несколько таких зверушек я в гостинице видел. Самая маленькая на ладони уместится, а большая – с таксу величиной. Но по стенке бегает только так! Ранул говорит, мол охотники они хорошие. Но вряд ли эта ящерка будет лежать на коленях и мурлыкать или заглядывать в глаза хозяину, выпрашивая вкусную косточку.

А с врагами у такого нормального мужика, как я, вообще полная лажа. Даже поругаться не с кем. Меня или любят до дрожи в коленках или боятся. Тоже до этой самой дрожи. Даже рыжий коротышка и тот стал сама вежливость. При встрече нежно так улыбается и спрашивает о здоровье.

– Не дождешься, – отвечаю. По‑русски. А потом на общем интересуюсь его здоровьем.

Не принято здесь спрашивать: хорошо ли спал и какие сны видел.