И снова они поцеловались. Затем Ник достал из кармана своей куртки спортивного покроя черную коробочку и вложил ее в руку Дианы.

— Эта вещица почти превратила мой банковский счет в листок чистой белой бумаги, — сказал он.

Она открыла коробочку. Внутри оказалось кольцо с сапфиром и бриллиантами.

— О, Ник!

— Позволь, я сам его надену, — сказал он. — Это кольцо является залогом моей вечной любви, Диана.

— И моей, Ник.

Они поцеловались.

Следующий день выдался убийственно жарким. С самого утра Ник все собирался с духом, чтобы пойти в кабинет к боссу и объявить о помолвке с его дочерью. Каково же было его удивление, когда Альфред Рамсчайлд сам пожелал его видеть.

Окна в кабинете Альфреда выходили на речной поток Коннектикута. На обшитых деревом стенах висели многочисленные фотографии изделий, производимых компанией, на специальном демонстрационном пюпитре лежал открытый ящик с образцами стрелкового и холодного оружия, начиная с 1862 года. Над каминной доской висел в искусно выполненной золотой раме портрет отца Альфреда, основателя компании. Этот джентльмен с элегантными бачками неподвижно уставился в вечность. В кабинете, разгоняя влажную духоту, гудели два электровентилятора.

— Отслеживаешь то, что происходит сейчас в России? — спросил Альфред, плюхнувшись всей своей вспотевшей массой во вращающееся кресло.

— По газетам, — ответил Ник. — У меня такое впечатление, что всей страной заправляет этот безумный Распутин.

— Отчасти это верно. Кстати, он не монах. По информации, которую я имею, царь находится под влиянием царицы, а та в свою очередь вся во власти Распутина. Любовница ли она ему или нет — не знаю. Ходят слухи, что у цесаревича обнаружена какая-то странная болезнь, которую может лечить только Распутин. Так или иначе, но в стране нет порядка, государственная власть расстроена, армия несет поражения от австрияков, а теперь еще и от немцев. Потери русских исчисляются миллионами, во всяком случае, мне так говорили. Наконец, считается, что в ближайшее время можно ожидать чего-то вроде coup d’état… Теперь слушай. Четыре месяца назад агент царя поместил у нас заказ на сто тысяч наших винтовок Р-15 и десять миллионов патронов к ним. Спустя месяц то же лицо заказало у нас тысячу пулеметов и два миллиона патронов к ним. Совокупный заказ составил восемнадцать миллионов долларов. Половину царь оплатил нам вперед, переведя золото со своего личного счета в «Английском банке» на наш в лондонском банке «Братья Саксмундхэм». Мы удовлетворили заказ, и сейчас товар грузится в Сан-Франциско на корабль, который готов доставить его во Владивосток. Однако теперь агент царя говорит, что оставшиеся девять миллионов нам придется согласиться получить в русских государственных облигациях, потому, видите ли, что царь уже исчерпал весь свой золотой запас. А, между прочим, никто сейчас не примет русскую валюту, потому что всем известно: там у них печатают рубли без остановки, чтобы успевать финансировать свою войну. Инфляция в России скачет галопом.

Альфред подался всем телом вперед:

— Ник, мне не нужны эти чертовы русские облигации на сумму в девять миллионов долларов, когда все говорят, что царское правительство не протянет и полугода. Русские бумажки не выдержат конкуренции даже с туалетной бумагой, их никому не удастся спихнуть дороже чем за полцены. С другой стороны, у меня с русскими контракт, и мне не хотелось бы обманывать их. Им позарез нужны мои стволы. Поэтому передо мной дилемма. Стоимостью в девять миллионов долларов. И решение этой дилеммы — ты.

Ник изумился.

— Я? Но почему?

— Мне нужен посыльный в Петроград, который переговорил бы там с военным министром.