— Я не имею ничего против караульной службы, герефа, я просто не хочу там торчать.

— Тебе отдан приказ, — отозвалась Ранегунда голосом, пробудившим в каменных помещениях эхо.

— Прикажи Ульфриду, или Эварту, или кому-то еще, — не сдавался Карагерн. — Им все равно, где находиться, мне — нет. — В голос его вплелись визгливые нотки. — Это вообще не дело — следить за морем, и особенно по ночам. Там подчас происходят вещи, о каких людям лучше не знать.

— Таков мой приказ. Он действителен до середины зимы. Пока не сменится караульное расписание. — Ранегунда была непреклонна. — Если откажешься нести службу, ступай за ворота. К утру ты доберешься до монастыря Святого Креста или — день на третий — до Лаберика.

— Вороний бог! — выбранился Карагерн. — Только подумай, что ты мне предлагаешь! Да меня через десять лье не будет в живых!

— Я всего лишь велю тебе приглядеть за огнем, указывающим путь кораблям, — ответила Ранегунда. — Король желает, чтобы свет на башне не гас. Мы обязаны повиноваться. Ничего не поделаешь, это наш долг.

— Долг? — взвизгнул юноша. — Ты так говоришь, потому что мало что знаешь!

— Ошибаешься, — возразила ему Ранегунда. — Тут нечего знать. Ты и Уолдрих просто боитесь. Боитесь, что этот огонь привлечет к берегу призраков утонувших. Я тоже слышала подобные бредни, но не стану из-за такой ерунды навлекать на нас гнев короля.

— А навлекать на нас демонов лучше? — взъярился Карагерн. — Ты сходишь с ума! И нас заставляешь! Ты сама уже стала как демон!

За дверью воцарилось молчание. Потом Ранегунда ровным тоном сказала:

— Или ты сейчас же поднимешься наверх, или ступай паковать свои вещи.

— Свинья! — крикнул юноша, и Сент-Герман решил, что настало время вмешаться.

— Какие-то затруднения? — осведомился он, толкая дверь и переступая через высокий порог.

Ранегунда перевела жесткий взгляд на него.

— Откуда вы тут взялись?

— Ищу помещение для занятий, с вашего позволения, — прозвучало в ответ. Сент-Герман взглянул на Карагерна и спокойно добавил: — Если вам нужен кто-то, чтобы приглядывать за огнем, я могу взяться за это.

Карагерн резко повернулся к нему, правильные черты лица его исказились и сделались неестественно жуткими в колеблющемся свете масляной лампы, зажатой в его руке.

— Ты! — задыхаясь, выкрикнул он. — Ты опять тут как тут! И, как всегда, в надежном убежище, вместо того чтобы покоиться под волнами. Ты должен был утонуть, но тебя выманил на берег свет. Не думай, что это для кого-нибудь тайна. Ты хуже, чем призрак, ты отмечен нечистым! Все это видят, но боятся сказать. С тех пор как тебя обнаружили, у нас ничего тут не ладится. И скот, и люди встревожены! А ты еще заявляешь, что хочешь присматривать за огнем! Зачем? Чтобы дать знак морским чудищам, что дорога свободна? Чтобы они напали на нас, когда мы будем спать? — Глаза юноши дико блеснули. Он вскинул голову и, трясясь от негодования, воззрился на чужака. Потом взволнованно зашептал: — А может, тут что-то другое? Может, мы все ошибаемся, считая тебя порождением моря? Возможно, ты никогда там и не был, а лишь притворился мореплавателем, потерпевшим кораблекрушение, чтобы пробраться к нам в Лиосан? Ведь я прав, не так ли? Ты выждешь, когда мы расслабимся, и дашь о том знать своим дружкам из лесов. Чтобы те зарезали нас, как ягнят, или продали в рабство датчанам, а эту крепость превратили в разбойный притон.