— Ты прав, — провыл он, не смея поднять глаза. — Я вел себя, как последний… негодяйский лис! Мне нет прощения. Я… я струсил! Я испугался Альфу… и всего вообще. Поверь, Счастливчик, я ничего не знал про лис, вся эта битва случилась так внезапно, что я и опомниться не успел! Все так переменилось, где тут разобрать, что правильно, а что нет? Я подумал, что если мы вступим в стаю Альфы, то все снова будет понятно… — Он повесил уши, уронил хвост. — Счастливчик, помнишь, как я едва не умер, попив плохой воды?

— Еще бы не помнить! — сердито процедил Счастливчик. — А ты случайно не помнишь, кто спас тебе жизнь? Если ты забыл, то я напомню — это был я!

Такого стыда бедный Бруно уже не смог снести. Он с воем упал на брюхо и распластался на песке.

— Я все помню! — проскулил он. — Я ничего не забыл! Я просто хотел сказать, что разве ж я мог подумать, что обычная вода может быть смертельно опасной? Самые простые вещи вдруг превратились в наших врагов! На каждом шагу подстерегает опасность, теперь уж не знаешь, с какой стороны ждать новой беды… Понимаешь, Счастливчик, сначала я думал, что мне станет спокойнее, когда я приживусь в стае Собак-на-поводочке. Но… — Он снова тоскливо заскулил, и Счастливчик понял, что это признание дается старому псу с большим трудом.

— Я старался, но… страхи меня одолели. Стыдно сказать, я превратился в настоящего труса. А ведь раньше я вообще ничего не боялся! Я был самым сильным псом на нашей улице! Мне достаточно было гавкнуть разок, чтобы все закрывали пасти и поджимали хвосты. А теперь я ночами не сплю, все боюсь… Боюсь, что на нас нападут лисы, что земля вдруг провалится под лапами, что черная туча нас проглотит или стая Альфы прогонит нас прочь… Да что ночи, я ведь и при свете Собаки-Солнца боюсь! Мало ли кто может прятаться за кустами и деревьями? Ты думаешь, что кругом безопасно, а в это время за ближайшим деревом притаился кто-то страшный, он глядит на тебя украдкой, и ждет, когда ты подойдешь ближе! — Бруно содрогнулся всем телом, завыл от ужаса: — Я всего боюсь, Счастливчик! Ты не поверишь — от собственной тени стал шарахаться!

Бруно затравленно поглядел в сторону леса, его била дрожь.

— Наверное, я просто очень хотел оказаться под защитой. Выслужиться. Доказать, что не подведу. Когда Альфа попросил… приказал… у меня и мысли не было отказаться! Знаешь, Счастливчик, в нем есть что-то такое, что заставляет меня лезть из шкуры вон, лишь бы ему угодить! Когда ты ушел, Альфа подозвал меня и сказал, что такой преданный пес как я, не должен прозябать в патрулях, поэтому он повысит меня до охотника! Когда он так сказал, я был счастлив и думал, что теперь все мои мечты исполнились, но потом… — Бруно уныло повесил нос. — Теперь меня грызет чувство вины, — еле слышно признался он. — Как будто какой-то пес поселился у меня в голове и твердит: «Тебя сделали охотником за то, что предал своего друга Счастливчика». Совсем я извелся, Счастливчик! Прошу тебя, прости меня! Ты же знаешь, я не плохой пес, просто я… оказался слабым.

Счастливчик посмотрел на Бруно, его гнев стремительно таял, сменяясь сочувствием.

— Я знаю, — искренне сказал он. — Ты не плохой пес, Бруно!

Бруно поднял на него огромные печальные глаза. Потом робко, неуверенно, ударил хвостом о землю.

— Ты… ты меня простишь?

— Что ж с тобой делать, — вздохнул Счастливчик.

Бруно вскочил на лапы, разинул пасть и радостно запыхтел, вывалив язык. Его хвост взметнулся в воздух, завертелся.

Счастливчик тоже улыбался, но внутри у него поселилась тревога.