Но неожиданно гневный взгляд Лапочки смягчился, она опустила голову.

— Пожалуй, ты прав, хотя не было никакой необходимости доказывать свою правоту так грубо!

— Я знаю, — кивнул Счастливчик, — просто я очень расстроился. Я не должен был…

Но Лапочка взмахом головы остановила его.

— Давай больше не будем об этом говорить. — Она повернула голову, посмотрела в пещеру, где остался лежать полуволк. — Альфа ведь тоже по-своему прав. Свирепые собаки — наши враги. Нужно убедиться, смогут ли эти щенки вырасти настоящими членами стаи. От этого зависит наша жизнь.

Когда Собака-Солнце спрыгнула за деревья, вся стая собралась на вечернюю трапезу. Альфа первый вышел к дичи, выпустил обильную слюну и впился своими волчьими зубами в самого крупного кролика из всей кучи.

Счастливчик лежал в стороне, вылизывая лапы. Положение Омеги учит терпению — по крайней мере, у него хватало ума не исходить слюной, глядя, как члены стаи набивают животы, и не поскуливать, гадая, сколько оставят ему.

За Альфой настала очередь Лапочки. Луна, недавно переставшая кормить щенков молоком, утратила право есть раньше других, зато теперь ее место заняли Носишка и Вьюн. Они долго пыхтели, перебрасывая друг другу мышку, а потом с писком побежали к маме, чтобы поесть у нее под боком. Солнышко рассказала Счастливчику, что по законам стаи малыши будут есть сразу после Альфы и Беты до тех пор, пока не выберут себе взрослые имена. После этого они станут полноправными членами стаи и получат свои обязанности.

Следом к куче вприпрыжку подбежали Ворчун, Лизушка и Вертушка в сопровождении Марты.

Большая черная собака наклонилась к уху маленькой Лизушки и ласково пробасила:

— Не забывай, что не нужно жадничать. Ешь досыта, но не переедай. Присмотри за своими братцами, хорошо?

Малышка серьезно кивнула. Когда маленький Вертушка потянулся за второй полевкой, она тихонько пихнула его плечом и проурчала:

— Обжора!

Вертушка вздохнул и нехотя оставил лишний кусок.

После щенков ели охотники во главе с Порохом, затем — патрульные собаки. Нытик, как обычно, вел себя хуже лисицы. Давно насытившись, он все равно продолжал давиться мясом, стараясь оставить как можно меньше самым низшим членам стаи — Солнышко и Счастливчику.

«До чего же негодный пес!» — подумал Счастливчик и зевнул, пытаясь скрыть свое возмущение. Нет, он ни за что не покажет, как его оскорбляет положение Омеги! Лучшей местью мерзкому Нытику будет лишить его удовольствия насладиться результатами своей подлости.

К тому времени когда Счастливчик получил право приблизиться к куче, там почти ничего не осталось. Он с жадностью проглотил кусочек кролика и остатки крохотной птицы, но нисколько не насытился.

Этой ночью Великая Песнь не проводилась — Собака-Луна еще не выросла, пока она была лишь шерстинкой на черном небе.

Собаки разбрелись по своим местам, начали готовиться ко сну. В логове патрульных Луна вытянулась во весь рост, так что Нытику пришлось свернуться в самом темном и сыром углу. Бруно тщательно поворошил носом свою подстилку, потом нашел глазами Счастливчика и благодарно кивнул ему. Ворчун, Лизушка и Вертушка улеглись возле Марты во взрослой половине пещеры, а Луна и Порох загнали своих малышей в щенячий уголок.

Счастливчик, как всегда, лег на месте Омеги, у самого выхода. Он долго ворочался, думая о Свирепых щенках.

«Это неправильно — подвергать их испытанию, они еще совсем маленькие, что они могут понимать? — снова и снова твердил он про себя. — Нечестно!»

В какой-то момент он вдруг увидел легкую тень Лапочки, скользнувшую по спящим собакам. Она подошла к Счастливчику и замерла, дожидаясь, когда он встанет.