Бенджамин тоже быстрее заработал рукой под одеялом, но без успеха.

– Джули, – позвал он, – сюда! Иди сюда, прошу тебя!

Ему вдруг показалось, что очертания ее массивного белого тела теряют отчетливость, и он заморгал. Должно быть, лампочка выдыхается – если только дело не в зрении, слабеющем, как и все органы его измученного старого организма. Мрак в комнате сгустился, и он уже почти не видел Джули – из черного провала в углу торчали только ее содрогающиеся ноги с огромными ступнями.

– Джули! Прошу тебя, ляг ко мне, – взмолился он. – Ты мне нужна, моя милая.

Из тьмы показался ее огромный неясный силуэт, и она подошла к кровати. Бенджамин заулыбался, когда она отбросила одеяло, и выставил перед ней свой вялый член. Джули пристроилась рядом, и он вздрогнул от прикосновения ее холодных ног.

– Умница, Джули. Девочка моя, – забормотал старик, млея от прижимающегося к его костям влажного тела.

– Осторожно! – выдохнул он, когда Джули навалилась на него всем весом, выдавив воздух из его легких.

Она скатилась и схватила член, отбросив в сторону его руки. Старик поморщился от грубого обращения с его наполовину поднявшимся пенисом, который она вытягивала и массировала, тщетно пытаясь придать ему более устойчивую форму.

– Осторожно, Джули, – недовольно произнес он. – Ты довольно груба. – Слыша над ухом ее тяжелое дыхание, старик схватил ее раскачивающиеся груди, прижав один сосок к другому, и потянулся к ним своим слюнявым ртом. Он сосал причмокивая, как младенец, но вскрикнул от боли, когда она подсунула под него руку и мощным броском взгромоздила его на себя.

– Ну, старый ублюдок, сделай это, – прошептала она.

– Джули, что...

Не дав ему договорить, Джули раскинула ноги и сделала попытку втянуть его в себя. Ей пришлось запихивать его дряблый орган руками, но это было не легче, чем затолкать тесто в кошелек. Тогда она схватила его тощие ягодицы и бросила старика на себя, приподняв свои бедра, чтобы поймать его.

– Джули! – заорал он. – Сейчас же прекрати! – Он почувствовал такую боль, словно всю нижнюю часть его тела раздробили, а кости истерли в порошок.

– Давай, старый ублюдок! Трахай меня! – Слезы фонтаном хлынули из глаз Джули и в одно мгновение залили лицо. Ее тело вздымалось и падало, корчилось и извивалось, но внутри нее ничего не было. – Трахай меня! – кричала она, а тени вокруг них сгущались, пока лампа, издав легкое шипение, не угасла и на них не опустилась тьма.

Измученный борьбой, старик выл от боли, отчаянно пытаясь освободиться. Но Джули не собиралась его отпускать. Она прижимала его одной рукой, придерживая поднятыми коленями его тонкие, как палочки, ноги, блокируя его. Приподняв голову, она подобрала свои пышные волосы, волной раскинувшиеся на подушке, скрутила их в длинный толстый жгут и обвила им костлявую шею старика.

– Джули, что ты делаешь? Остановись! Я больше не хочу играть...

Он захлебнулся на полуслове, так как Джули потянула жгут и начала затягивать петлю на его шее, крепко прижав волосы к голове свободной рукой.