|
— Это же руины, — скривилась Заяц. — Это не руины, а вполне приличное укрытие. Отелей с кондиционерами, гидромассажем и рестораном здесь нет. Если вам не нравится, отправляйтесь вон в деревню. Только оставьте мне адрес родных, я им потом напишу. Мои слова если и не вразумили, то как минимум заткнули капитаншу. — Ждите тут, — сказал я, но Аспирин замахал руками. — Чува-ак! Ты гонишь! Дай-ка мы сходим вон с Паулем, а ты посиди, отдохни, постереги. — Ага, — поддержал Пауль. — Не мороси, Упырь. На-ка тебе, чтобы не скучно было. С этими словами он вручил мне клетку. Я пожал плечами и сел, прислонившись спиной к воротному столбу и слушая, как бурчат под брезентом бюреры. Остальные тоже стали располагаться на минипривал, опасливо посматривая вокруг. Ко мне подошел профессор, опустился на корточки. Как-то я его потерял из виду в последнее время, да и неудивительно — слишком много народу вокруг, я к такому в Зоне не привык. Не успеваешь всех в голове и тем более в поле зрения удерживать. — Как они там? — спросил заботливый Петраков-Доброголовин, щелкнув толстым пальцем по брезенту. Я заглянул внутрь — на меня уставились четыре злобных глазика. — Живы. — Хорошо, — сказал профессор. — Это хорошо. Может быть, их покормить пора? — Потерпят, — махнул я рукой. — Не сдохнут. — А кто там у вас? — не выдержал Скунс, прислушивавшийся к нам. — А кофеварка зачем прикручена? — Не твое дело, — сказал я. — Да ладно тебе, Упырь! Вижу ведь, поймали кого-то. Сдохнут же. — Не сдохнут. — Как хочешь, — обиделся Скунс и вроде бы задремал. Я и сам прикрыл глаза. Стало тихо, спокойно, садившееся за холмы солнце приятно пригревало, совсем рядом еле слышно перешептывались спасшиеся пассажиры… Все это убаюкивало, и я встряхнул головой. Потом достал флягу, отвинтил крышечку, сделал несколько глотков. И напрасно: видимо, эти пятьдесят граммов спирта стали той соломинкой, которая сломала спину верблюда. Стоило мне снова всего на мгновение закрыть глаза, как я погрузился в сон. И спал, казалось, долго-долго, пока меня не разбудил истошный визг. Глава двадцать первая. Перепеленка Визжала мама Ирочки. Та самая блондинка, что чуть не влетела в «жгучий пух» возле самолета. С тех пор она вела себя прилично, и я уже совсем забыл о том инциденте. Ни дети, ни родители на последнем переходе не шумели, я подсознательно свыкся с мыслью, что они прекрасно понимают, что не в лесу на шашлыках. Бабочек ловить не побегут. Я смотрел на нее, протирая слипшиеся глаза, а Соболь держал маму за плечо, периодически встряхивая, и рычал: — Ты слышал, что эта сучка говорит, а?! Ты слышал?! — Стоп. Что случилось? — Ирочка! Ирочка моя… потерялась! — прорыдала мамашка. |
