Затем объект воздыханий всё-таки посмотрел на неё другими глазами, и Клип быстро и незаметно исчез из окрестностей той деревни. Ясно было, что никто из них двоих не расскажет миру об этой связи, и большого значения сами они ей не придали. С другими девушками отношений у Клипа уже не было, но об этом своём увлечении он вспоминал с теплотой. Разумеется, ни в какое сравнение с настоящими кобылками она не шла, но старалась от всей души, и ему нравилась. Так что сейчас он втайне уважал племянницу за то, что та осмелилась открыто заниматься чем-то тайным и запретным, да ещё и сражалась за свои отношения, несмотря на осуждение со стороны матери и большинства окружающих.

Нейса, конечно же, высказывала своё мнение на счёт дочери как всегда прямолинейно. Её беспокоил не сам факт межвидовой любви, поскольку сама она когда-то крутила роман с адептом Стайлом до того, как тот женился на Голубой Леди. Нет, Нейсу выводила из себя её открытость и требования признать официальной. Флета хотела выйти замуж за ровота: желание, единорогам незнакомое, несвойственное, и уж конечно, неприемлемое. В этом заключалась разница между Клипом и его сестрой: та была более консервативной и придерживалась старых традиций, какими бы изъянами те не обладали. Ясно было, что жеребец не откажется от любого сексуального опыта, но кобыла пойдёт на спаривание без нужды лишь при экстраординарных обстоятельствах и даже тогда будет вести себя осмотрительно. Так Нейса себя и вела; среди единорогов лишь он, её брат, ведал о том, как близки они были со Стайлом.

С сыном Стайла племянница тоже умалчивала о своих чувствах, но потом, с ровотом, вдруг повела себя вопиюще вульгарно — именно в этом Нейса видела суть преступления Флеты. Позже та всё-таки доказала возможность межвидового потомства, вызвав шок со стороны всей Фазы, и традиции, по которым был нанесён столь коварный удар, всё ещё дрожали. С переменой настроя Нейсы наступили перемены и для неё: Флету приняли в обществе и аплодировали ей за смелость и достижения. Действительно, способности жеребёнка Флаша привели всех в откровенный восторг, ведь тот превзошёл обоих родителей и адептов, скрываясь от всех годами, несмотря на интенсивность поисков. Вот уж поистине единорожье упрямство.

Теперь они, естественно, боролись с адептами, желая вызволить его из плена. Может, Флета и выглядела легкомысленной и весёлой молодой кобылкой, но на самом деле такой не была; проведённые вдали от своего жеребёнка годы грузом лежали на её сердце. Она хотела, чтобы Флаш резвился на свободе, зная, как важно это для дела Стайла, но также желала его присутствия с ней рядом. Подобный внутренний конфликт плохо сказывался на всех, даже на крепких орешках-единорогах.

Они скакали в закат, глядя на землю под копытами; спешили преодолеть как можно большее расстояние до наступления темноты. Единороги неплохо видели ночью, но местность вокруг была незнакомой, и когда тьма вокруг сомкнётся совсем, им придётся перейти на более медленную и безопасную поступь.

Флета дуэтом заиграла на роге — музыка шла чистого изобилия ощущения свободы, предоставленного сумеречным часом. Её копыта отбивали ритм. О, да, мелодия была хороша, эта её свирель! Каждая нота звучала простенько, но комбинация завораживала. После двух похожих шло биение — не копыта, но самих пересекающихся нот. Конечно, ровот оценил это её великолепное качество, так же, как и все другие.

Единороги замедлили шаг, всё ещё продолжая двигаться на запад и выбирая для этого открытую глазам, ушам и носу местность. Воздух постепенно охладел, а на небо высыпали звёзды. Им было удивительно хорошо. Клип вспомнил свои путешествия с Беллой, прекраснейшей из кобыл, с переливающейся всеми цветами радуги шерстью и рогом, источавшим мелодичный перезвон колокольчиков. Она стала его первой настоящей любовью и осталась ею, даже когда он обзавёлся собственным табуном.