- Чтобы потом ты не говорил, что поездка в Имолу прошла для тебя
бесполезно. Кроме того, это нужно мне самому.
- Зачем?
- Я хочу оказаться в постели ее хозяйки.
- Вы?
Искреннее изумление Пьеро вызвало сердитый румянец на щеках Макиавелли.
- А почему бы и нет, позволь спросить?
Видя, что Макиавелли рассердился. Пьеро ответил не сразу.
- Вы же женаты и потом... такой же старый, как мой дядя.
- Глупец. Умная женщина всегда предпочтет мужчину в расцвете сил
неопытному юнцу.
- Мне и в голову не приходило, что она интересует вас. Вы ее любите?
- Люблю? Я любил мать. Я уважаю жену и буду любить своих детей. А с
Аурелией я хочу провести ночь. Тебе предстоит еще многому научиться. - Гнев
Макиавелли быстро утих, и он потрепал Пьеро по щеке. - Бери лютню и пошли.
От служанки ведь ничего не утаишь. Ты окажешь мне большую услугу, если
закроешь ей рот поцелуями.
Дамы вышивали, когда Бартоломео ввел в зал Макиавелли и Пьеро.
На монне Катерине было красивое черное платье, а на Аурелии - платье
из дорогой венецианской парчи. В нем она казалась еще прекрасней, даже
прекрасней, чем воображал ее себе Макиавелли. "Какая нелепость, что у такой
красавицы неуклюжий самодовольный муж, которому к тому же уже за сорок", -
подумал он.
- Обменявшись любезностями, гости сели у камина.
- Как видите, привезенное вами полотно уже в деле, - похвастался
Бартоломео.
- Вы довольны им, монна Аурелия? - спросил Макиавелли.
- Чудесное полотно, в Имоле такого не достать.
От взгляда ее больших черных глаз сердце Макиавелли учащенно забилось.
- Мы с Ниной делаем грубую работу, - добавила монна Катерина. - Снимаем
размеры, кроим и шьем. А моя дочь вышивает.
- У монны Аурелии нет двух одинаковых вышивок, - заметил Бартоломео. -
Покажи мессеру Никколо рисунок для этой рубашки.
- Мне кажется, это неудобно, - потупилась Аурелия.
- Ерунда. Я сам покажу.
Он взял листок бумаги и протянул его Макиавелли.
- Посмотрите, как изящно она вплела в рисунок мои инициалы.
- Это просто шедевр, - с притворным восхищением воскликнул Макиавелли,
совершенно равнодушный к подобным мелочам. - Как бы я хотел, чтобы моя
Мариетта обладала таким же талантом и трудолюбием.
- Моя жена - умница, - с нежностью сказал Бартоломео.
За ужином Макиавелли превзошел себя. Поездка во Францию стала для него
неиссякаемым источником пикантных историй о придворных дамах и кавалерах.
Монна Аурелия слегка краснела, когда он переходил рамки приличий. Бартоломео
гоготал, а монна Катерина весьма одобрительно встречала его шутки. Отдав
должное обильному ужину, Макиавелли завел разговор о торговых делах
Бартоломео, а затем предложил перейти к пению. |