|
А в знак доверия каждый из них обязан послать ко двору герцога одного из своих законнорожденных сыновей. Оговаривалось, что при герцоге мог находиться лишь один из капитанов и не дольше, чем того требовали обстоятельства. Капитаны соглашались вернуть ему Урбино и Камерино. А герцог, со своей стороны, должен был защищать их от любого, кроме его святейшества папы и его величества короля Франции, кто напал бы на их государства. Именно на этом условии настаивал Борджа, и, как отметил Агапито, даже ребенок мог понять, что оно превращало договор в бесполезный клочок бумаги. Бентивольо, правитель Болоньи и Петриччи, правитель Сиены, подписывали также сепаратные соглашения с папой. Макиавелли нахмурился и вновь перечитал документ. - Неужели они рассчитывали, что герцог простит нанесенные ему оскорбления! - воскликнул он. - Разве герцог может забыть о грозившей ему опасности? - "Quem Jupiter vult perdere dementat prius" [Кого господь хочет погубить, того лишает разума (лат.)], - процитировал Агапито. - Вы позволите мне взять договор и переписать его? - Он должен постоянно находиться у меня. - Я верну его завтра утром. - Это невозможно. Герцог может потребовать его в любую минуту. - Герцог постоянно убеждает меня в искренней дружбе с Флоренцией. Синьории необходимо ознакомиться с проектом договора. - Поверьте мне, Флоренция щедро отблагодарит вас за эту услугу. Агапито покачал головой. - Я слишком давно занимаюсь государственными делами, чтобы рассчитывать на благодарность правителей. Но Макиавелли продолжал настаивать. И в конце концов Агапито сдался. - Ну хорошо. Только из уважения к вам я могу разрешить снять копию прямо здесь. У Макиавелли перехватило дыхание. Чтобы переписать договор, ему требовалось по меньшей мере полчаса. Какого влюбленного подвергали таким испытаниям? Но ему не оставалось ничего другого, как смирить свою страсть. Агапито уступил Макиавелли место у стола, дал чистый лист бумаги и новое перо, а сам лег на кровать и закрыл глаза. Макиавелли дописывал последнюю фразу, когда часы пробили двенадцать. Агапито спустился с ним вниз и приказал двум солдатам проводить флорентийца до дому. Моросил мелкий дождь, ночной холод пробирал до костей. Когда они подошли к дому, Макиавелли поблагодарил солдат и открыл дверь. Подождав немного, пока стихнут шаги, быстро закрыл дверь и направился во двор Бартоломео. Постучал, как было условлено. Ответа не последовало. Он постучал вновь. Два раза, один, снова два. Макиавелли ждал. Пронизывающий ветер завывал в узком переулке, бросая в лицо капли дождя. Неужели женщины легли спать? И где Пьеро? Он приказал ему ждать во дворе. Юноша еще ни разу не подводил его. |
