|
Эль Валентино замолчал, задумавшись. Его глаза горели огнем, и в них Макиавелли видел отсветы кровавых сражений. Окрыленный сегодняшним успехом, герцог чувствовал в себе силы превратить в реальность самые дерзкие мечты, и кто знает, какие видения возникали в его смелом воображении. Он улыбнулся. - С моей помощью французы могут выгнать испанцев из Неаполя и Сицилии, а испанцы - вышибить французов из Милана. - Тот, кому вы поможете, останется тем не менее хозяином Италии. И вашим тоже. - Если я помогу испанцам - да. Если французам - нет. Мы уже изгоняли их из Италии. Прогоним и теперь. - Они дождутся удобного момента и придут снова. - Я подготовлюсь к встрече. Король Фердинанд - старая лиса. Если они нападут на меня, он воспользуется представившейся возможностью и двинет армию во Францию. Он выдал дочь замуж за сына короля Англии. И англичане не упустят случая объявить войну своим заклятым врагам. Нет, у французов больше причин бояться меня, чем у меня - их. - Но папа стар, ваша светлость. Умрет он - и вы лишитесь значительной части войск и почти всего золота. - Вы полагаете, что я не учитываю этого? Я все предусмотрел. Когда отец умрет, следующего папу выберут по моему указанию. За ним будет стоять моя армия. Нет, я не боюсь смерти папы. Она не нарушит моих планов. Герцог вскочил с кресла и начал стремительно шагать по комнате. - Именно церковь мешает объединению нашей страны. Она недостаточно сильна, чтобы править всей Италией. Однако препятствует в этом другим. А путь к процветанию Италии лежит через ее объединение в единое государство. - Наша бедная страна стала добычей варваров только потому, что ее раздирают на части герцоги и принцы, - вздохнул Макиавелли. Эль Валентино остановился и пристально взглянул на флорентийца. - Мой дорогой секретарь, в поисках лекарства мы должны обратиться к Евангелию. А там сказано: кесарю кесарево, а богу богово. Макиавелли сразу понял зловещее значение слов герцога. И его поразило спокойствие, с которым тот говорил о шаге, повергшем бы в ужас весь христианский мир. - Правитель должен поддерживать духовную власть церкви, - хладнокровно продолжал Борджа, - чтобы вернуть ее, к сожалению, утраченное влияние на души верующих. Но для этого церковь нужно как можно скорее освободить от бремени светской власти. Макиавелли лихорадочно пытался найти ответ на столь циничное заявление, но тут в дверь постучали. - Кто там? - сердито воскликнул герцог. Дверь отворилась, и на пороге появился дон Мигель, испанский капитан, высокий мужчина могучего телосложения с жестоким лицом и огромными волосатыми руками. Говорили, что именно он задушил прекрасного Альфонсо, возлюбленного Лукреции Борджа. - А, это ты. - Тон герцога сразу изменился. - Murieron. |
