|
Теперь он не сомневался: герцог в курсе его любовных увлечений. Губы Макиавелли сжались, но ни один мускул не дрогнул на лице. - Раз вы, ваша светлость, сочли возможным поинтересоваться моим мнением, я скажу. Бартоломео помогает вам держать в повиновении жителей Имолы, и было бы ошибкой отсылать его во Францию. - Вероятно, вы правы. Он останется в Имоле. Макиавелли снова поклонился и вышел. 30 Пьеро и слуги ждали его у ворот. На темных улицах не было ни души. Лишь мертвецы валялись в канавах, да на площади для устрашения остальных висело несколько мародеров. В таверну, запертую на крепкие засовы, их впустили, лишь внимательно оглядев в глазок. После пронизывающего холода ночи Макиавелли особенно обрадовался весело потрескивающим поленьям в кухонном камине. Кто-то пил, некоторые играли в карты и кости, большинство спало на полу или на скамьях. Хозяин положил матрац для Макиавелли и Пьеро в своей комнате рядом, с широкой кроватью, на которой спали его жена и дети. Они легли, завернувшись в плащи. Но если Пьеро, утомленный дорогой из Фано, волнующими событиями дня и долгим ожиданием у дворца, мгновенно заснул, то Макиавелли еще долго не мог сомкнуть глаз. Эль Валентино, несомненно, знал о его неудавшейся интрижке с Аурелией. Но герцог допустил ошибку, рассчитывая, что ради Аурелии он изменит Республике и перейдет к нему на службу. Неужели он не понимал, что здравомыслящий человек никогда не смешивает любовную страсть и жизненные устои? Макиавелли не видел Аурелию несколько недель, и если его все еще тянуло к ней, то причиной была не любовь, а уязвленное самолюбие. Но больше всего Макиавелли интересовало, каким образом герцог узнал о его тайне. Конечно, не через Пьеро, юноша доказал свою верность. Через Серафину? Он принял все меры, чтобы та ни о чем не узнала. Монна Катерина и Аурелия приняли слишком активное участие в осуществлении их плана, чтобы предать его. Нина? Нет, ее тоже держали в неведении. И тут Макиавелли догадался. Какой же он глупец! Это же ясно как день. Фра Тимотео! Вне всякого сомнения, он был шпионом герцога. Близость к Серафине и семье Бартоломео позволяла ему следить за флорентийским послом. Через монаха Эль Валентино узнавал, чем занимался Макиавелли, кто к нему приходил, когда он посылал письма во Флоренцию и получал ответы. И не случайно герцог вызвал его в ту ночь, когда Бартоломео спокойно молился у гроба святого Виталя, а секретарь прибыл именно в тот момент, когда он выходил из дома. Ведь фра Тимотео знал все подробности и сообщил о них своему хозяину. Макиавелли охватила ярость. С какой радостью он свернул бы шею этому хитрому монаху. Видимо, Борджа полагал, что неудача разожжет страсть Макиавелли и тот ухватится за его заманчивые предложения. Поэтому фра Тимотео и отказался помогать ему в дальнейшем. Это он внушил Аурелии, что само провидение уберегло ее от смертного греха и впредь она не должна поддаваться искушению. |
