— То есть, — Гитлер подозрительно смотрел на своего гостя: у него что-то не то творилось с металлической рукой, — мне нужно протянуть минимум 50 лет после победы?

— Нет. — Толеран вновь дёрнулся всем телом, но в этот раз неподвижной осталась не только голова, но и металлическая рука. — Вам придётся жить вечно.

— Что?.. То есть… — Гитлер ошеломлённо потряс головой и немного визгливо рассмеялся. — Да вы бредите Толеран! Это не возможно — раз! И вряд ли я захочу жить вечно — это два! И…

Тело толерана дёрнуло снова. Только теперь металлическая рука начала светиться. Всю её поверхность прочертили белые, тускло светящиеся ручейки, они светились сначала ярко, а теперь всё слабее и слабее. Они чем-то напоминали рыболовную сеть…

— Что с вами творится Толеран?

— Незначительные повреждения внутренней структуры позитронных ускорителей. — Толеран больше не дёргался, голова повернулась к светящейся руке. Глаз на металлической её части теперь светился тусклым синим светом. — Повреждения устраняются в автономном режиме. — Лицо толерана повернулось к фюреру и синий искусственный глаз брызнул сеточкой сине-белого света. Сеточка упала на стол и с шипением стала вгрызаться в его лакированную поверхность.

— Что за шутки! — Воскликнул Гитлер, подскакивая на ноги.

— Формула. — Как ни в чем ни бывало, говорил бесстрастный получеловек полуробот. Фюрер глянул на ещё дымящийся стол. В лакированной поверхности чётко виднелись цифры и химические символы. — Этот препарат позволяет неисправной человеческой единице, функционировать. — На вопросительный взгляд фюрера, толеран пояснил. — Возвращает молодость.

— К-хм… — Гитлер сел обратно в кресло. Недоверчиво глянул на книгу, потом на толерана, на выжженную в столе формулу и снова на книгу. — Ещё один бесценный подарок…

— Не совсем так. — Толеран замолчал, будто человек подбирающий слова для короткой, но убедительной речи. — Данная формула выстроена моими аналитическими системами, на основе данных, что хранят мои базы данных. Вещество, которое можно получить с помощью этой формулы — вернёт молодость, но неизбежно приведёт к смерти. — Гитлер мрачно слушал. Толеран прервался, но он не задал вопроса вертевшегося на языке. Молча буравил тяжёлым взглядом каменное лицо толерана. — Оно нуждается в доработке, испытаниях на живых людях. Пока препарат бесполезен. Ваши учёные должны доработать его.

— Доработают…, надеюсь… — Гитлер хмуро изучал свои ногти. Потом поднял голову и решил таки задать мучавший его вопрос. — Толеран, отчего я умер, там, в буд…

Комната была пуста.

— Проклятье… — Буркнул фюрер и решительно открыл шкафчик, в котором хранились бутылка шнапса и бокал. Когда он выпил, то вдруг ощутил лёгкое жжение в груди. Потом на плече и запястье. Почему-то закружилась голова… — Что за…

Он смотрел на своё запястье, где расплылось алое пятно кожного раздражения — но удивило не это. Дело в том, что пятно на его глазах разрослось, охватив почти всю кисть, покраснело, став почти малиновым и на его же глазах, стало исчезать. Вскоре рука была прежней. Фюрер минут пять смотрел на свою руку, потом глянул на бутылку.