— Зачем ты хотел увидеть меня? — перебила она его с горечью в голосе. — Это не принесло нам ничего хорошего.

— Мин, дорогое дитя, разве мы не можем остаться друзьями и встречаться как друзья?

Муки разбитой любви толкали ее на новый злой ответ, но она разглядела в свете лампы его лицо, выражавшее страдание, и ее сердце снова растаяло. Она чувствовала, что любит его и готова все сделать для него, несмотря на свою гордость.

Она подбежала к нему, по-детски непосредственно обняла за шею и прижалась к нему.

— Да, — сказала она чуть слышно, — давай будем друзьями. Не надо прощаться.

— Мин, мы найдем какой-нибудь выход, — ответил он. Вся его решимость таяла при виде слез на ее глазах. Он поцеловал их, поцеловал ее дрожащие губы, щеки, волосы и отпустил ее.

— Теперь мне надо действительно идти, любимая. Спасибо тебе за все миллион раз. Ты сама не знаешь, что сделала для меня. Я даже думал, что ничего подобного твоей любви не существует на свете. Но помоги мне… пусть между нами будет просто дружба. Я никак не приду в себя со времени развода. Я знаю, что во многом был сам виноват. Но пойми и поверь мне. Приезжайте как-нибудь с дядей в мой домик, ко мне и старине Фрисби. Он примет тебя как родную.

Она кивнула, стараясь перестать плакать. Она пыталась понять его. Некоторое утешение для нее было в том, что он отказывается от нее ради ее блага, а не, как она подумала, из страха перед общественным мнением.

Но на сегодня с нее было достаточно. И было бы безумием потерять его, отказавшись от дружбы. И она, видно, нужна ему.

— Доброй ночи, дорогой Джулиан, — сказала она задыхаясь.

Лифт унес его в неизвестность, а с ним, подумала она, ушла и радость. Она медленно вернулась в квартиру, заперла дверь, прошла в гостиную, постояла немного у окна, глядя на ночные огни большого города. Слезы снова покатились по ее щекам. Она почувствовала себя пережившей удар, с которым не надеялась справиться. Она возненавидела эту роскошную квартиру, дорогие платья, деньги доброго дяди Альберта — все, что стояло между ней и Джулианом.

Сквозь слепящие слезы она поискала глазами и нашла томик Йитса и открыла его на часто читанной странице: «Но в бедности своей лишь грезы…». Но я же богата, думала она, и все же так бедна. О, Джулиан, «ступай же осторожно: ты идешь по сотканному из моих мечтаний ковру…».

Она отложила книгу, уткнулась лицом в подушку и зарыдала.

Глава 15

Через несколько дней Мин в дядином «роллс-ройсе» поехала в Стритхэм, вспомнив о годовщине свадьбы Селерсов. Она привезла им кучу подарков. Мин не забывала старых друзей, которые были так добры к ней; она также помнила, как нравилось Молли, когда по их улице проезжал «роллс-ройс».

Мин вовсе не испытала приятного волнения, проезжая мимо знакомого домика тети Прю. Она понимала, что должна быть очень довольна, что она больше не простушка Мин, спешившая каким-нибудь сентябрьским утром на поезд на работу в плохонькой одежде, но едет в роскошной машине, в лучших нарядах, с алмазной брошью за пятьсот долларов.

Но она не стала реально счастливее. Благодаря деньгам и знаниям она научилась глубже понимать жизнь, но понимание несло с собой печаль. Все дороги познания для нее вели к Джулиану, а без него для нее сейчас ничего не имело смысла.

Однако она радостно поздравляла Молли и Дэвида в их маленькой гостиной, куда шофер Пил принес большой пакет с подарками. Деликатесы, какой-то необыкновенный барометр для Дэвида. Он давно говорил, что хотел такой, но не мог себе позволить, сумка из крокодиловой кожи последней и самой изящной модели для Молли. Не был забыт и сверточек с красивыми детскими одежками для Маргарет.