Когда о них было доложено, Генрих оставил женщину и двух мужчин, с которыми он совещался. Прошагав через комнату с изящной белой борзой, следующей по пятам, он уселся на тяжелый стул с подушками и атласным балдахином в выбранных им зеленом и белом цветах, который стоял на низком каменном возвышении в дальнем конце комнаты. Непринужденно сидя с собакой в ногах, он ждал, пока они подошли к нему.

   — Мы рады видеть, что вы наконец прибыли, — сказал он после того, как они застыли в поклоне и реверансе, и махнул им, разрешая выпрямиться. — Мы надеемся, путешествие не было утомительным?

   — Если и так, причиной тому была спешка выполнить ваш приказ, — ответил Рэнд. Он не мог привыкнуть к использованию Генрихом королевского «мы» после тех лет намного менее формального обращения в изгнании. Он часто удивлялся тому, что Генрих так быстро освоился с ним.

   — Но наше повеление не страшит вас, мы надеемся?

   Король собирался перейти прямо к делу, понял Рэнд, нахмурившись. Это не сулило легкого окончания разбирательства.

   — Совсем нет, Ваше Величество.

   Повисла небольшая пауза. Рэнд быстро взглянул на остальных, кто подошел, чтобы присоединиться к ним, встав по обе стороны от импровизированного трона Генриха. Леди была его матерью Маргарет Бофор, герцогиней Ричмонда и Дерби — маленькая и довольно строгая фигура в своем привычном черном платье, похожем на монашеское, и головном уборе в виде фронтона с белыми лентами вокруг лица. Ее кивок в знак частного приветствия символизировал многие годы их совместной работы на благо Генриха. Рядом с ней Рэнд увидел приземистую фигуру Джона Мортона, бывшего епископа Илая и нынешнего канцлера Англии, а лицом к ней стоял Реджинальд Брэй, нормандец, который был недавно назначен Канцлером палатината и герцогства Ланкастер. Никто из них не улыбнулся.

   — Мне нечего бояться, — твердо повторил Рэнд, — не имею ни малейшего представления о причине обвинения, выдвинутого против меня.

   Генрих поджал губы на мгновение, прежде чем сделать небольшой жест одной рукой:

   — Вы недавно развлекали гостью, посланную к вам, чтобы получить защиту и помощь при родах. Нам сказали, что она больше не с вами. У вас есть сведения об этой леди, которые вы бы хотели сообщить нам?

   Смертельный ужас шевельнулся внутри Рэнда при этом заявлении. Он почувствовал, как рядом с ним вздрогнула Изабель, но не мог уделить ей внимание, чтобы понять, как она восприняла обвинение.

   — К сожалению, нет, сир, — ответил он тоном таким ровным, каким мог заставить себя говорить. — Леди оставалась со мной в течение семи недель и родила ребенка в срок. Когда последний раз я ее видел, она была веселая и энергичная и направлялась к вам.

   — К нам?

   — Под охраной ваших воинов, посланных сопровождать ее в особняк, пожалованный ей в качестве награды за родовые муки.

   Король нахмурился:

   — Следите за тем, что говорите, Брэсфорд. Мы не посылали никакой стражи.

   Рядом с Рэндом Изабель сделала свистящий вдох. Он не мог винить ее, поскольку чувствовал, как будто таран глухо ударил его в живот. Посмотрев вниз, он увидел, что ее глаза были широко распахнуты и ее нежные карминовые губы были раскрыты, хотя она сразу же вернула своему лицу безразличное выражение, когда встретилась с ним взглядом.