— О, Изабель, как вы можете спрашивать? — Он потряс головой, даже пока он держал ее внизу локтем, его пальцы под водой скользили, хватали и сжимали изгибы ее тела. — Хотя чего я действительно хочу в данный момент — это найти тряпку, которую вы бросили в меня...

   — Я не бросала! — запротестовала она.

   — Которую вы бросили в меня, — непреклонно продолжил он, — чтобы я мог услужить вам, как вы услужили мне.

   — Я уже приняла ванну, спасибо. — Она сделала небольшой рывок, пытаясь сбежать, но сразу же прекратила попытки, когда он сел прямо вместе с ней, каким-то образом прижимаясь крепче к тому месту, где сходились ее ноги.

   — К моему сожалению.

   — Вы не должны купать меня. Это неподобающе.

   — Я ваш муж, и вы моя жена. Оказывая друг другу различные мелкие услуги до того, как мы получим удовольствие и получим его весело, — как раз то, как должно быть.

   — Весело, — повторила она с издевкой.

   — Именно. — Найдя тряпку, он вытащил ее, с нее стекала вода. Затем он сжал ее в кулаке, так что вода полилась каскадом вниз, намочив ткань на ее груди. Розовые венчики зацвели под мокрым полотном, а ее соски стали бусинками, как круглые спелые ягодки. Наклонил голову, он втянул мокрую ткань над одним из них и плоть под ней в рот.

   Ее дыхание превратилось в стон изумленного наслаждения. Совсем не собираясь этого делать, она подняла руку к его мокрым волосам. Она запустила в них пальцы, чтобы удержать его голову на месте, пока он лизал, сосал, горячо дышал и обводил языком вокруг ее твердого соска, прежде чем снова взять его в рот. Она забыла, что хотела вылезти из ванны, забыла свой страх перед тем, что он собирался сделать. Все, что она знала, была твердая сила его руки, которая поддерживала ее, упругость его груди там, где ее плечо было прижато к ней, теплая вода, которая плескалась вокруг ее живота, и опьянение, которое пробегало по ее телу.

   Рэнд поднял голову, взяв ее рот своим, так же уверенно овладевая им, как и грудью. Она встретилась с его языком, принимая его скольжение, его мародерское обследование, его трение по ее языку. Его вкус подтолкнул ее к собственной авантюре. Она уступила соблазну, касаясь изгибов его губ, их гладких поверхностей, где бился его пульс, протискиваясь внутрь, когда она почувствовала его мягкое посасывающее приглашение.

   Он скользнул рукой под ее сорочку, прежде чем она это осознала, проскальзывая между ее ног, сжимая, задерживаясь. Дрожь пробежала по ее телу при этом интимном вторжении, и она задержала дыхание на мгновение, выдыхая ему в рот с тихим звуком невольного наслаждения. Жар лился из нее, теплее, чем вода, которая остывала вокруг них.

   Он зарычал, оторвался от ее рта и поднял ее, чтобы усадить на край ванны, держа ее, пока она не села прямо. Поднимаясь на ноги, он схватил ее, снял с нее мокрую сорочку и бросил ее. Затем, взяв ее на руки, он вышел из ванны. С него текла вода, оставляя мокрые дорожки на циновках, пока он нес ее до кровати. Дойдя, он упал на перьевой матрац вместе с ней.

   Она повернулась к нему, когда он вытянулся рядом с ней, почти зарыв ее в перьевую мягкость. Дрожа, жаждая чувствовать его на своей коже, она цеплялась и почти кричала, когда он отодвинулся. Но он перекатил ее на спину, прежде чем зарыть лицо между ее грудей, отодвинув в сторону тяжелую золотую цепь, его награду, прежде чем проложить губами дорожку вниз, вниз к ее влажных кудряшкам. Он пропустил язык между ними, нашел маленький, самый чувствительный бутон, спрятанный там. Пока она металась, поворачивая голову из стороны в сторону на простынях, он пробовал ее как какую-нибудь сочную августовскую грушу, насыщаясь ее сладостью.