— Связь с ними прекратилась во вторник, о пропавшей экспедиции объявили в четверг, в пятницу должны были начаться поиски с помощью вертолета. Сейчас вечер субботы — и никаких результатов. Куда они могли подеваться? Будто сквозь землю провалились!

— А что удивительного? Они же археологи — под землей им самое место.

Он сам засмеялся своей шутке, но Мэри она показалась неуместной и неудачной. Стив далеко не всегда был тонок в своих высказываниях, но он чутко улавливал изменения настроения других людей. Вот и сейчас он решил подойти к Мэри с другой стороны.

— Мэри, не сердись на меня! Я пытаюсь как-нибудь отвлечь тебя, утешить — может быть, не всегда ловко. Я ведь тоже переживаю за Майкла. Но что попусту вздыхать и охать — этим не поможешь. Лучше расслабься и займись чем-нибудь приятным. Ты успокоишься и будешь смотреть на все немного иначе. Это я тебе как врач советую.

— И что я, по-твоему, должна делать? — недоверчиво спросила Мэри.

— Сядь вот сюда, на диван, подложи под спину подушку, чтобы было удобнее. Так. Сейчас я включу тихую музыку. Так. У тебя есть свеча? А, вот, вижу. Зажжем свечу, погасим верхний свет. Так. Ты смотришь на пламя свечи и думаешь только о хорошем…

Он сел рядом с Мэри на диван, обнял ее за плечи и попытался поцеловать. Она уперлась руками ему в грудь и что было сил оттолкнула его.

— Как ты можешь? Ты же — друг Майкла! — с возмущением проговорила Мэри.

— А что такого? — искренно удивился Стивен. — Он будет мне только благодарен, что я позаботился о тебе, когда тебе было плохо.

— Ты действительно так считаешь?

— Разумеется!

Мысль о том, до каких пределов может распространиться забота Стивена, привела Мэри в негодование. Она закашлялась.

— Вот видишь, ты кашляешь. А знаешь, что самый хороший метод лечения — теплом другого человеческого тела, разумеется обнаженного? Хочешь, я быстро вылечу тебя?

— Нет! — решительно и гневно заявила Мэри.

Она никак не могла понять этого человека, но его пребывание в ее квартире становилось для нее тягостным. В другом случае она, наверное, постеснялась бы даже намекнуть гостю, что пора уходить, но сейчас ей было все равно, что о ней подумает Стивен.

— Извини, Стив, уже поздно. Я думаю, тебе пора ехать. И мне нужно отдохнуть.

— Хорошо, — нисколько не обидевшись, проговорил Стивен. — Я завтра заеду.

— Лучше позвони сначала. Доброй ночи!

— Доброй ночи!

Отделавшись от Стивена, Мэри скорее легла в постель. Она чувствовала, что поднимается температура, но у нее не было никаких сил, чтобы встать и принять лекарство. Она взяла письмо Энн и стала читать.

Написанное наспех письмо не содержало ничего нового по сравнению с тем, что рассказывал Стивен. Мэри хотела уловить хоть что-то, что дало бы ей основание судить об истинных чувствах и настроениях подруги, но ей это не удалось. Мэри не могла отрешиться от ощущения, засевшего в ней, как заноза, что у Энн не все так безоблачно, как она пытается представить в письме.

Однако, перечитав еще раз письмо подруги, Мэри поняла, что у нее все в порядке, просто беспечная, озорная девушка превратилась в ответственную взрослую женщину.

Мэри отложила письмо, выключила свет и сразу же провалилась в сон.

Спала Мэри плохо. Ее сон был тяжелым, вязким сном больного человека. Она металась в жару на горячей подушке, отбрасывала одеяло, потом снова натягивала его, когда начинал бить озноб. Ей хотелось пить, но не было сил встать и пойти за водой.

Утром в воскресенье, едва проснувшись, Мэри почувствовала, что ей совсем плохо. Тем не менее первым делом она дотянулась до приемника и включила его.