Мать говорит:

– Он у себя в комнате. Как всегда. Он спит. Не надо его будить. Ему всего четыре года, ему нужно спать.

Отец говорит:

– Ничто не доказывает, что вы Лукас. Уходите.

Я их больше не слушаю, выхожу из гостиной, открываю дверь детской, зажигаю верхний свет. Маленький мальчик, сидящий на кроватке, смотрит на меня и начинает плакать. Прибегают мои родители. Мать берет мальчика на руки, укачивает его.

– Не надо бояться, малыш.

Отец хватает меня за руку, тащит меня через гостиную и веранду, открывает дверь и сталкивает меня с лестницы.

– Ты его разбудил, грубиян, чудовище. Вон отсюда!

Я падаю, стукаюсь головой о ступеньку, льется кровь, я остаюсь лежать на снегу.

* * *

Я просыпаюсь от холода. Ветер и снег врываются в мою комнату, пол перед окном мокрый.

Я закрываю окно, иду в ванную за полотенцем, вытираю лужу. Я дрожу, у меня стучат зубы. В ванной тепло, я сажусь на край ванны, принимаю еще одну таблетку транквилизатора, жду, пока стихнет дрожь.

Семь часов вечера. Мне приносят ужин. Я спрашиваю официанта, могу ли я получить бутылку вина.

Он говорит мне:

– Я узнаю.

Через несколько минут он приносит бутылку. Я говорю:

– Вы можете унести поднос.

Я пью. Шагаю по комнате. От окна к двери, от двери к окну.

В восемь часов я сажусь на кровать и набираю номер моего брата.

Часть вторая

В восемь часов вечера раздается телефонный звонок. Мама уже в кровати. Я смотрю по телевизору детектив, как всегда по вечерам.

Я выплевываю в бумажную салфетку недожеванное печенье. Можно будет потом дожевать.

Снимаю телефонную трубку. Я не называю своего имени, просто говорю:

– Алло, я слушаю.

Мужской голос на другом конце провода произносит:

– Это Лукас Т. Я хотел бы поговорить со своим братом Клауссом X.

Я молчу. По спине у меня течет пот. Наконец я говорю:

– Это ошибка. У меня нет братьев.

Голос произносит:

– Есть. Брат‑близнец. Лукас.

– Мой брат давно умер.

– Нет, я не умер. Я жив, Клаусс, и хотел бы с тобой увидеться.

– Где вы? Откуда вы приехали?

– Я долго жил за границей. В настоящий момент я нахожусь здесь, в столице, в посольстве Д.

Я делаю глубокий вдох и выпаливаю:

– Не думаю, что вы мой брат. Я никого не принимаю, я не хочу, чтобы меня беспокоили.

Он настаивает:

– Пять минут, Клаусс. Я прошу у тебя только пять минут. Через два дня я уеду из страны и никогда больше не приеду.

– Приходите завтра. Но не раньше восьми вечера.

Он говорит:

– Спасибо. Я буду дома, то есть у тебя, в полдевятого.

Он вешает трубку.

Я вытираю лоб. Возвращаюсь к телевизору. Я не могу понять, о чем фильм. Сейчас я выкину остаток печенья в помойку. Я не хочу больше есть. «Дома». Да, раньше это был наш дом, но это было давно. Теперь это мой дом, все здесь только мое.

Я неслышно открываю дверь в комнату Матери. Она спит. Она такая маленькая, словно ребенок. Я убираю с ее лица седые волосы, целую в лоб, глажу сморщенные руки, лежащие поверх одеяла. Она улыбается во сне, сжимает мне руку, шепчет:

– Мальчик мой. Это ты.

Потом она добавляет имя моего брата:

– Лукас, мальчик мой, Лукас.

Я выхожу из комнаты, беру бутылку крепкого вина на кухне, и, как каждую ночь, сажусь к столу работать, писать. Этот письменный стол принадлежал отцу, я все сохранил: и старую пишущую машинку, и неудобное деревянное кресло, и лампу, и подставку для карандашей. Я пытаюсь писать, но я могу только плакать, думая об «этом», о том, что испортило нам всем жизнь.