Спина офицера покрывается красными полосами. Мы хлещем все сильнее и сильнее. Офицер стонет и, не меняя положения, спускает себе брюки и трусы до лодыжек. Мы изо всех сил хлещем его по белым ягодицам, по бедрам, по ногам, по спине, по шее, по плечам, и все становится красным.

Тело, волосы, одежда офицера, постель, ковер, наши ладони и руки – красного цвета. Кровь брызгает даже нам в глаза, она смешивается с нашим потом, и мы продолжаем хлестать, пока он не испускает последний, нечеловеческий крик, и мы падаем без сил возле кровати.

Иностранный язык

Офицер приносит нам словарь, по которому можно выучить его язык. Мы учим слова; денщик поправляет нам произношение. Через несколько недель мы свободно говорим на новом языке. Мы делаем все новые и новые успехи. Теперь денщику больше не нужно переводить. Офицер очень нами доволен. Он дарит нам губную гармошку. Он также дает нам ключ от своей комнаты, чтобы мы могли входить туда, когда захотим (мы уже входили в нее с помощью нашего ключа, но тайком). Теперь можно не прятаться и делать все, что угодно: есть печенье и шоколад, курить сигареты.

Мы проводим в этой комнате много времени, потому что там чисто, и нам спокойнее, чем на кухне. Чаще всего мы делаем домашние задания в этой комнате.

У офицера есть граммофон и пластинки. Мы лежим на кровати и слушаем музыку. Однажды мы хотим доставить офицеру удовольствие и ставим государственный гимн его страны. Но он сердится и кулаком разбивает пластинку.

Иногда мы засыпаем у него на кровати, она очень широкая. Однажды утром нас там застает денщик; он недоволен:

– Это неосторожность! Вы больше нет делать такой глупость. Что случиться один раз, если офицер вернуться вечер?

– Что может случиться? Для него тоже хватит места.

Денщик говорит:

– Вы, очень глупый. Один раз вы платить за глупость. Если офицер вам делать больно, я его убивать.

– Он нам ничего не сделает. Не беспокойтесь за нас.

Однажды ночью офицер возвращается, когда мы спим на его кровати. Мы просыпаемся от света керосиновой лампы. Мы спрашиваем:

– Вы хотите, чтобы мы ушли в кухню?

Офицер гладит нас по голове и говорит:

– Оставайтесь. Просто оставайтесь.

Он раздевается и ложится между нами. Он обнимает нас и шепчет нам на ухо:

– Спите. Я люблю вас. Спите спокойно.

Мы снова засыпаем. Потом, когда наступает утро, мы хотим встать, но офицер удерживает нас:

– Не двигайтесь. Поспите еще.

– Мы хотим писать. Нам нужно выйти.

– Не выходите. Писайте здесь.

Мы спрашиваем:

– Где? Он говорит:

– На меня. Да. Не бойтесь. Писайте! Мне в лицо.

Мы делаем это, потом уходим в сад, потому что кровать вся мокрая. Солнце встает, и мы начинаем утреннюю работу.

Друг офицера

Иногда офицер приходит с другом, он тоже офицер, но моложе его. Они проводят вечер вместе, и друг остается ночевать. Несколько раз мы наблюдали за ними сквозь дырку в потолке.

Летний вечер. Денщик готовит что‑то на спиртовой плитке. Он накрывает стол скатертью, мы ставим цветы. Офицер и его друг сидят за столом, они пьют. Потом они начинают есть. Денщик ест возле двери на табурете. Потом они снова пьют. Мы в это время занимаемся музыкой. Меняем пластинки, заводим граммофон.

Друг офицера говорит:

– Эти мальчишки действуют мне на нервы. Выстави их.

Офицер спрашивает:

– Ты ревнуешь?

Друг отвечает:

– К ним? Смешно! Два маленьких дикаря.

– Они красивы, ты не находишь?

– Возможно. Я на них не смотрел.

– Надо же, не смотрел. Так посмотри.

Друг краснеет:

– Чего ты, в конце концов, добиваешься? У них такой скрытный вид, что это действует мне на нервы.