Наверное, если бы я проживала в Средние века, когда правила инквизиция, то закончила бы свой житейский путь печально — на костре. Почему? Меня бы сожгли, как ведьму. Больше чем уверена. Хотя никакими парапсихологическими свойствами не обладаю. Просто ловкость рук и никакого мошенничества. Это я к тому, что когда у моего бокала оказались три чужих, то легким движением… Нет, если я брошу топ-модельнй бизнес, пойду в иллюзионисты. Зарабатывать на хлеб насущный.

Проще говоря, первое задание родины было выполнено: отрава из перстня попала в бокалы тех, кто должен был скоро забыться беспробудным сном, чтобы не мешать мне выполнять второе задание любимой отчизны.

Прекрасно! Я почувствовала себя, куда увереннее. В отличие от моих оппонентов. Нет, они не сразу упали лицом в салат оливье, но движения стали медлительными, речь невнятная.

— Девочка моя, — мямлил г-н Шопин на моем плече. — Ты красавица. Ты моя Галатея! Я сделаю из тебя… Ты не знаешь моих возможностей. Я могу купить весь мир. Все будет у твоих ног. Все-все! Ты хочешь…

— Хочу.

— Все будет у твоих ног, но, — встрепенулся, — но для этого надо… Ты меня понимаешь?

— Нет.

— Не-е-ет, — погрозил мне пальцем, тускнея лицом. — Все ты понимаешь. Ты — хищница…

— Я — Маша.

— Маш-ш-ша, — и рассмеялся, увидев, как погрузнели в креслах, засыпая его компаньоны. — Ребята, вы чего? Мы только-только начали нашу программу с Машей. Маша, скажу честно, как на духу, я тебя хочу… И все тебя хотят…

— И я тебя хочу, Шурик, — обняла за чужую шею, окольцованную золотой цепью. — Ты мой красавчик одноглазенький. Ты великий любовник. Ты гений секса…

— Да-да-да, — слюнявил мою грудь. — Я такой…

— Спи-спи… — и, наконец, отвинтила с цепи «золотой» ключик.

Есть, черт подери! Оттолкнув засыпающее тулово депутата, протянула руку к своей царской прическе и… вытянула миниатюрный наушничек, называемым спецслужбами «комариком», услышала родной голос Евгении:

— Маша, молодец! Левая дверь. Работаем.

Есть — левая дверь! Пауза. Приоткрываю её — длинный коридор. Он пуст. Легким балетным шагом передвигаюсь по нему. Правая дверь. Есть — правая дверь! Открываю её — это кабинет, слабо освещенный уличными прожекторами. Прекрасно. На стене вижу небольшую картину, изображающую морской шторм — не Айвазовский ли?

— Да, картина, — говорит Евгения.

Знаю-знаю. Чуть сдвигаю её в сторону. Металлическая дверца встроенного сейфа. Так — ключик в замочек… Проклятие! Ключик выскальзывает из рук, как золотая рыбка. И бесшумно падает на пол. Черт-черт-черт! Падаю на колени — стою на четвереньках, шарю рукой по темному полу.

— Маша, что? В чем дело?

Я бы сказала, в чем дело? Но нет таких слов в языке, великом и могучем! Господи, за что? Сделай так, чтобы я нашла этот проклятый ключик. Помоги, и я буду вечно Твоей! И ОН услышал мою атеистическую молитву и помог, как однажды в детстве.

Есть!

— Маша!

Я поднимаюсь на ноги. Так — ключик в замочек. И снова едва этот чертов ключ… Нет, все в порядке! Слабый хруст в замке. Дверца приоткрывается тяну руку в сейф: пластмассовый компьютерный бокс. Кажется, это? Приподнимаю руку с добычей над головой, чтобы товарищи чекисты убедились…

— Молодец, Маша! — слышу голос Евгении. — Отход по плану «А» Закрываю сейф, картину — на место, заживаю ключ в кулачке: ну, с Богом, по плану «А».