Он обратился к служащему:

– Речь идет о проблеме огромной значимости, и мне нужно переговорить с мистером Ниланом немедленно. Надеюсь, вы не сочтете меня бесцеремонным.

Тот улыбнулся.

– Оставляю вас наедине, – сказал он и пошел в заднюю комнату.

В ближнем углу стоял стул. Хедрок подтащил его, жестом показал Нилану на прежнее место и уселся сам.

– Буду с вами предельно откровенен, мистер Нилан, – начал прямо, без обиняков. – У Торгового Дома оружейников есть все основания полагать, что Дерд Кершоу и ваш брат изобрели межзвездный суперлайнер. Имеются доказательства, что императрица Айшер всеми силами старается не дать ход этому изобретению. Соответственно над Кершоу и вашим братом нависла серьезная угроза – их могут ликвидировать или посадить в тюрьму. Жизненно важно узнать, где они строят свой суперлайнер и что с ними сейчас происходит. – Он спокойно добавил: – Надеюсь, вы расскажете мне все, что знаете.

Нилан отрицательно покачал головой. Он иронически, почти зловеще, улыбнулся.

– Моему брату не грозит опасность быть убитым, – сказал он.

– Значит, вы знаете, где он? – спросил Хедрок с облегчением.

Нилан медлил с ответом. Когда же наконец заговорил, у Хедрока мелькнула мысль, что первоначально он собирался выложить нечто существенное, но передумал.

– Что вам от меня нужно? – в свою очередь спросил Нилан.

– Ну, во‑первых, кто вы такой? – поинтересовался Хедрок.

Выражение напряженности на лице Нилана несколько ослабло:

– Меня зовут Даниэл Нилан. Мы с Джилбертом Ниланом братья‑близнецы. Родились в Лейксайд… Это вы хотите знать?

Хедрок улыбнулся самым дружественным образом:

– А в дальнейшем события развивались не слишком благоприятно, о чем свидетельствуют складки на вашем лице…

– Теперь меня можно считать горняком на астероиде, – пояснил Нилан. – Последние десять лет я не появлялся на Земле. Долгое время пробыл на Марсе. Играл в карты. Два года назад выиграл у пьяницы по имени Кэрью астероид. Я его пожалел – вернул половину, и мы стали компаньонами. В диаметре астероид три мили – хороший кусман, начиненный «тяжелым» бериллием. На бумаге мы стоим миллиарды креди, но нужно еще года два для того, чтобы наладить производство, и тогда мы по‑настоящему разбогатеем. Вот. А приблизительно год назад у меня появилось особое основание считать, что с братом что‑то случилось.

Нилан замолчал. По его лицу пробежала тень.

– Вы когда‑нибудь слышали об экспериментах, проводимых Институтом евгеники? – спросил он после паузы.

– Разумеется, – сказал Хедрок, начиная понимать, куда тот клонит. – Была проведена блестящая работа, особенно с идентичными близнецами.

Нилан кивнул:

– Это несколько упрощает дело.

Немного помолчав, он начал свой рассказ. Ученые забрали их, близнецов, в возрасте пяти лет, уже чутких друг к другу, и усиливали эту чувствительность, пока она не превратилась в некое слияние жизненных сил, образовав мир совместных ощущений. Взаимосвязь стала столь полной, что на коротком расстоянии они могли читать мысли друг друга с ясностью, пожалуй, сравнимой с проявлением электронного луча на экране местного телестата.

Те годы их близости отличались ничем не омрачаемой радостью. На следующем этапе, когда им было по двенадцать лет, ученые предприняли попытку развести их на общественном поприще, не нарушая при этом взаимосвязи нервных систем. Как ребенка кидают в глубокий водоем – утонет или выплывет, так и его подвергли интенсивному воздействию Айшеровской цивилизации, в то время как Джилберта изолировали от внешнего мира и посвятили занятиям наукой.